Жулье. Золото красных. Выездной

Светка прорубила дырку в яйце, зачерпнула желток, облизнулась, успела бросить взгляд в зеркало: мелькающий ее красненький язычок аж подбрасывал мужиков со стульев. Все скоты, на один манер скроены! Скукота! Но и без них не проживешь. Все ж греют иногда, деньжат подбрасывают и понаблюдать мужиков не хуже зоопарка удовольствие. Каждый пыжится по своему. Кто добряка, значит, разыгрывает, кто умника, кто недотепу легкого, в обращении смешливого, кто мужлана немногословного, иные умудряются сменять роли по три раза на дню и все, чтоб разжалобить, чтоб намекнуть, мол, я не таковский, ка другие, есть во мне эдакий изюм заветный. Но Приманка-то проведала век назад, что изюм одинаковый у всех, и одинаковость мужиков при их вроде бы очевидной разности забавляет Светку.

Приманка намазала бутерброд икрой, черпала красную из литровой банки. Кто-то из ребят притащил третьего дня — под водку на переговорах о купле-продаже — из буфета киношного на Калининском, еще спросил: «Знаешь Светка, дедушка Калинин, добряк с козлиной бородой, девчонок малых растлевал?» — «Ну?!» — притворно изумилась Светка, а на деле ни струнка не дрогнула в душе: удивительно если б не так…

Баня, баня… размышляла Приманка, пропариться, конечно, не повредит, но настойчивость Наташки Дрын на этот раз сомнений не оставляла. Требуется ублажить Дурасникова по полной выкладке: ласки, закатывание глаз, охи, вздохи, крики… Икринка упала не подол халата, и Светка, послюнявив кончик пальца, подняла беглянку и упокоила на краю блюдца. Для тренажа зампред не повредит, да и то сказать, что ж Светке не приходилось скакать по постелям с людьми всякими-разными, отталкивающими и отвратными. А еще случалось, мурло тошнотворное оказывался на деле ничего себе исполнителем, даже нежным, неожиданно складно воркующим. Главное, чтоб чистый! Приманка постукала ребром ладони по краю стола. Чтоб чистый! Потливых да вонючих не терпела, а ежели нос дает добро, значитца любодейство проскочит без помех, подумаешь, графиня, а радость нехождения в присутствие, на службу, разве не надо отрабатывать?

После яйца Приманка перешла к чаю, тут же оставила Дурасникова, чтоб обмыслить маету возвращения долга. В прошлом году стрельнула у Мишки Шурфа штукарь на Дагомыс, отдавать не хотелось, вроде она Мишке отработала натурой, а Шурф считал, поди, что сам подарок — ему ж не двести лет, и не с бахчи за ус вытянули в стольный град — негоже ему бабам платить. Пусть лохи платят, на то они и лохи. Хуже того, выяснилось, что тысячу рублей Шурф перехватил у Фердуевой, и неотдача Светкой долга травмировала даму, всегда вызывающую у Приманки серьезные опасения. Штука — не деньги, Светка допускала, что если не отдать, все само-собой рассосется. Не станет же Мишка из-за копеечной, в сущности, суммы воду баламутить. Шурф недавно пригрозил, похоже в шутку, что у Фердуевой есть спецы по взиманию оброков и взысканию долгов, и что для охраны доброго здравия Приманки ей лучше не встречаться с такими, но Светка пропустила мимо ушей не слишком внятный намек, да еще прикинула, что Фердуеву Шурф приплел нарочно, чтоб надавить, пугануть, зная, как Светка виляет хвостом при одном упоминании этой дамы. Скорее всего, Мишка все выдумал. Известный враль. Ишь как кобенится из-за штуки, а ведь шептал не раз в ночные часы тексты — закачаешься, ну прямо Ромео из разрубочной.

Чай кончился, а вопрос отдачи долга так и не решился. Может надоест Мишке, может, зачтет в оплату долга прошлогодние ласки: сладилось тогда к обоюдному удовольствию, особенно порадовала сцена ревности в исполнении Акулетты. Вот кого Приманка терпеть не могла: принципиалка! Подумаешь, только за валюту, а наши мужики, что ж не люди? Откуда в Акулетте эта спесь и шик? Ничего не скажешь, прямо с ног валящий! Акулетта держала Шурфа при себе для услады души, для поездок на отдых, для того, чтоб Шурф выгуливал ее в качестве постоянного ухажера в приличные компании, где никто не догадывался о промысле Акулетты, а если б кто и нафискалил, то не поверили б — из зависти чего не наплетут. Зависть у нас стала вроде национального спорта: сам не можешь и другой не моги. Равенство!

И вот незатейливая Приманка, лучеглазая девочка, по повадкам отличница и тимуровка, защитница стариков и бездомной живности — уводит Мишку Шурфа из-под носа Акулетты. Афронт! Скандал!

Приманка включила телефон, и аппарат сразу затрезвонил, будто с цепи спустили. Светка слушала, не перебивая, на листке записывала часы приема купцов и обмирающих по музыке и фильмам клиентов, старалась незнакомых друг с другом купцов, носами не сталкивать. Отвод телефона в комнату параллельный аппарат — Светка оплатила соседям, каждому отдельной суммой тайно от прочих, поэтому, когда мастер с телефонной станции присоединил ей трубку с памятью, никто не возникал, а в Светкиной жизни телефон решал все. После полугода соседи начали закипать, Светка еще раз оросила разгоряченные глотки денежным вливанием.