Жулики, добро пожаловать во Францию

Сегодня об этом страшном происшествии написано во всех газетах, кричит радио и телевидение. Завтра успокоятся и забудут. Накажут ли полицейских? Нет, ибо полиция поступила политкорректно, ведь убийцы не виноваты, виноваты семья, школа, общество. Вот если бы угонщиков сразу арестовали, то пресса бы не забыла и продолжала крик. Ведь нынче, какая главная тема во французских СМИ? Плохо, месье-дам, живется преступникам во французских тюрьмах! Тюрьмы переполнены.

Некоторые факты биографии

У меня впечатление, что больше всего оплакивают распад Советского Союза не советские пенсионеры, а французские левые. Для них это крушение великой мечты о государстве равенства, братства и социальной справедливости. Спорить с французскими леваками, которые по-прежнему дают уроки политкорректности всей стране, бессмысленно. Во Франции крайне непопулярно быть правым. Все французские правые, кроме Ле Пена, смущенно называют себя либералами и втайне мечтают прославиться левыми реформами. Мне почему-то кажется, что лидер правых, Жак Ширак, так и не добился исполнения своей главной мечты. Разумеется, основного он добился, стал президентом, переизбран на второй срок. Однако, повторяю, у меня ощущение — может быть, ошибочное, что Жаку Шираку хотелось бы для полного счастья (такая розовая химера!) посидеть хотя бы несколько дней в кабинете Роберта Ю. на площади полковника Фабиана. Для справки: на площади полковника Фабиана находится ЦК Французской компартии.

Ладно, уйдем от полемики. Я прожил сорок лет в стране победившего социализма. Вот некоторые воспоминания о моих школьных годах.

Кончилась война. Я учусь в 73-й школе, в Серебряном переулке. Чтобы дойти из дома до школы мне надо пересечь Гоголевский бульвар и Арбат. Утром, чтоб сэкономить время, я иду проходными дворами. После школы стараюсь их избегать. Местные ребята поймают — побьют. В каждом переулке была своя банда. У нас почему-то все боялись ребят с Мало-Власьевского. В нашем классе абсолютное социальное равенство: все бедны, все живут в коммунальных квартирах, всем в школе на завтрак дают баранку и чай. И бесконечные драки: драки в коридорах, драки на переменках, драки после уроков в школьном дворе. Как я теперь понимаю, школа наша была относительно спокойная, то есть дрались без ножей и без еще более коварного оружия — «писок» (писка — это тонкое лезвие бритвы, которое зажимали между пальцами и «расписывали» лицо противника). А вот про Марьину Рощу рассказывали, что там огольцы приносят в школу даже пистолеты…

Постепенно в каждом классе происходило естественное разделение на две категории: тех, кто бьет, и тех, кого бьют. Били, как правило, хороших учеников, которые сидели на передних партах. Била, как правило, «камчатка» — то есть задние парты, где обосновались рослые, ленивые ребята и второгодники.

Поясняю, разжевываю для мадамов и месье: у нас не было и не могло быть никаких социальных или расовых конфликтов, никого не привозили в школу на служебной машине, а негров, китайцев, арабов и индейцев мы видели только в кино. Просто с помощью битья плохие ученики ставили отличников на место, чтоб те не зазнавалась. То есть брали своеобразный реванш за свои двойки и колы.

Не очень уверен, что месье и мадамы поняли, но продолжаю. Когда негласное разделение на «классы» было признано всеми, драки прекратились. Разве что заедут кому-нибудь, кого положено бить, по роже. Не сильно, для порядка, для плезира. Если же кто-то начинал бунтовать, то его вызывали «стыкаться». Стыкаться — драка на заднем дворе школы, при большом стечении публики, один на один, до тех пор, пока противник не упадет или не попросит пощады.

Я был исключением из правил. Я хорошо учился и был по сложению, что называется, крупным мальчиком, с широкими плечами. В классе меня почтительно называли «Слоном». Таким образом, я автоматически попадал в категорию тех, кто бьет. Боюсь вспоминать, но думаю, что, к стыду своему, пользовался этим правом. Так продолжалось до конца четвертого класса, когда я чуть было не перешел в другую весовую категорию. Резвясь на перемене, я схватил Заику (из тех, кого бьют) за плечи, пригнул его к полу, но он умудрился вырваться, да так неловко, что вдарил меня затылком в нос. От неожиданности и боли у меня слезы брызнули из глаз. Зоркий класс моментально засек этот инцидент, и уже на следующей перемене все говорили: сегодня Слон будет стыкаться с Заикой! Заика слушал это, втянув голову в плечи, он совсем не жаждал стыкаться со Слоном.