Жулики. Книга 7

Серега, услыхавший про Йогана Вернера готов был отправиться немедленно в 1942-ой, чтобы лично взглянуть, как эта "морда фашистская" будет ломиться в допотопные "закрома". Даже про свадьбу предстоящую забыл.

– Ладно, женись сначала и, сразу отправимся. Тебе вообще-то медовый месяц положен. Куда думаешь отправиться?– напомнил ему Мишка.

– Думаю куда нибудь, где тепло.

– Ты что хочешь сразу Анну огорошить?

– А чего тянуть? Подключу Екатерину к процессу. Дня за два подготовлю теоретически, ну и потом целый месяц будет на адаптацию.

– Рискованно. Психика может не выдержать. Получишь психопатку жену.

– Так что мне ее до свадьбы туда-сюда потаскать? На случай если свихнется? Ничего, у нее здоровья душевного столько, что у нас с тобой у двоих столько нет. Ну и ты на крайняк "перстами пошуршишь". Вон как ловко этого "децибила" подлечил. Мамаша его прямо не нарадуется. Недавно ее встретил, светиться вся. Он уже в "мухе" на первом курсе. Силиверстович посодействовал, ну а я кой-какие документы выправил. Так что рисует парень маслом.

– Не рисует, а пишет. Быстро, однако, он разрыв ликвидировал.

– Ну вот, если что, то посодействуешь реабилитации бедной Аннушки. Я на тебя надеюсь, как на психотерапевта. Катюша с ней уже начала разговоры на эту тему. Она здесь последние несколько дней со свадьбой помогает.-

Свадьбу сыграли, как положено и прошла она без скандалов и поножовщины, чего Мишка опасался, так как слухи до него дошли, что обиженный на семейство Силиных предыдущий жених Путятин, грозился якобы "кровищу пустить всем".

"Кровищу пустить"– это конечно он сгоряча, осерчав, обещался, а вот устроить скандал вполне мог, испортив гостям настроение. Поэтому охрана была у новобрачных с самого утра, как у олигархов. Не считая троих братцев Аннушкиных, рядом находился постоянно сам Мишка и еще десяток крепких ребят из "кадетов", которые приняли участие в свадебных "забавах" с удовольствием. Без курьезов, правда, не обошлось. Только расселись за столы и успели крикнуть первое "Горько", как заявился вдруг этот самый Путятин с "кувшинным рылом", припер огромный тюк мануфактуры в подарок и долго распинался в преданности всему семейству Силиных.

Пришлось усадить его за стол. Гнать было не за что хоть и не зван, а стало быть, "хуже татарина". Сидел Путятин смирно, заливая "рыло кувшинное" медом и вином заморским в бутылках, которые выстреливали пробку в потолок, когда их открывали и чем приводили присутствующих в восторг необыкновенный. И ведь усыпил бдительность подлец своим смирением. И когда гости пошли в пляс, да так что швейная мастерская, в которой это происходило, затряслась, выбрал подлец момент и увел невесту.

Что он там ей наплел, но вышла Аннушка с ним своей волей, а через минуту спохватившийся Серега уже рвал и метал. Украли невесту. Позор для жениха ну и естественно позор для братьев, вычисливших моментально виновника этого позора. А виновник, понимая, что уйти ему далеко не дадут, бежать и не думал. Заперся в мастерской белошвеек на засов и требовал выкуп за невесту. Вообще-то обычаями русскими такая ситуация вполне допускалась и пришлось заплатить шустряку с "кувшинным рылом". Выкуп – перекрывший стоимость принесенной в дар ткани раз в сто.

Получив заверение, что деньги приготовлены Путятин выпендриваться не стал и засов сдвинул, получив сразу и выкуп, и четыре удара в челюсть. Повезло ему несказанно, что шустрее всех оказался младший из братьев и таким образом отделался подлец только ссадиной. Поплевался полчаса кровью и довольный "гешефтом" убрался со свадьбы.

Дальше все прошло без происшествий. Пили, пели, плясали. Отправили молодых почивать и опять пели и плясали. И так три дня.

А через три дня Серега с Аннушкой собрались и уехали в свадебное путешествие.

Братьям было сказано, что в Рязань, на родину жениха, чтобы не беспокоились, а на самом деле Серега пошел по той же протоптанной уже Мишкой тропинке. Сначала перебросил жену в Федоровку в избенку Силиверстовича, где Тихоновна постаралась своим присутствием сгладить эффект переноса во времени, объясняя Аннушке все своим языком, который оказался гораздо доходчивее и понятнее для девушки из века 18-го. Телевизор, так же как и на Катюшу произвел на Аннушку самое ошеломляющее впечатление. Она испуганно смотрела на изображение и никак не могла понять, почему в этом коробе все живое, а выйти из него не может:

– Волшебство,– шептала Аннушка, крестясь. А Серега щелкал пультом, переключая каналы, убавляя и прибавляя звук. Пытаясь пояснить, что это всего лишь машина. Вроде швейной, только посложнее чуток.

– Ну да?– тряслась Аннушка,– не веря его объяснениям и не понимая их. Пока за дело не взялась Тихоновна. Она попросту выдернула шнур из розетки, отключив телевизор и пояснила, показывая штепсель: