Жулики. Книга 7

– Славный медок,– похвалил Силиверстович напиток.– Кто готовил? Аль покупной?

– Сестрица у нас на все руки мастерица. Хозяюшка,– расплылся в улыбке Матвей.– Проходите, присаживайтесь. Да сказывайте по какой надобности заглянули в нашу избенку убогую?

– Ах да,– спохватился Академик.– Прослышали мы, что у вас есть классный товар, ну а у нас, стало быть, насущная проблема возникла маркетинг провести. На предмет задействования производственных мощностей. Простаивают, понимаешь без применения соответствующего, прямо беда.

– Что это вы, Федор Леонидович?– вмешалась Катюша. Не классный, а красный вы хотели, наверное, сказать и что купец у вас на него имеется?

– Ну да,– обрадовался подсказке Леонидович.– Красный, конечно же. Прошу простить меня. Совсем из головы все вылетело. Ну и купец само собой, молодой и вон румяный, красный какой,– кивнул Леонидович на бледного и вспотевшего, не смотря на осеннюю свежесть, Серегу.– Так что, ваш товар – наш купец,– Леонидович шлепнул ладонью по дубовой столешнице, застеленной белоснежной вышитой скатертью.

– Да какой же у нас товар?– прикинулся непонимающим Матвей.– Сроду торговыми делами не промышляли. Все больше с железом, да лошадьми дело имеем. Это вам надоть вон туда до уголка дойти. Там лавка большая и товара всякого припасено. Скобяная. Чего только нет.

– Нет, Матвей Евпатьевич, нам скобяной товар без надобности,– подключился к разговору Силиверстович.– Нам красну девицу подавай. Говорят, шибко у вас тут девица хороша выцвела. Вот мы и припожаловали с купцом – добрым молодцом. Вы не смотрите, что он на придурка сейчас похож. Это обман зрения, видать от меда вашего сомлел. А вообще парень толковый, если вовремя останавливать. Горяч больно и на язык не сдержан бывает, но это от лет молодых. Остепенится годам к сорока, ему бы супругу построже и тогда совсем молодцом станет,– понесло Силиверстовича,

– Серега морщился, но молчал, как и положено по сватовскому протоколу. А Мишка улыбался и радовался, что ему вот так же не пришлось сидеть перед родственниками Катюшиными,– "Повезло",– думал он, косясь на бледного друга.

– Дак мы купца-то вашего знаем давно. Как же. Наслышаны,– закивал Матвей.– Парень видный. Опять же не рябой и из носа не течет. Чего не отдать, да только ведь сестрица-то у нас одна и приневоливать мы ее не станем. Вдруг не поглянется купец-то ей? Спросить нужно.

– Ну, так и где она, краса ненаглядная? Зови, Матвей Евпатьевич.

– Катюша, позови подружку. Она, пади, за рукоделием сидит у себя в светелке и знать, не знает, что тут к ней купец заявился. Может, выйдет, оторвется от работы?– попросил Матвей, после пяти литров медовухи входя в состояние добродушное и шутливое.

– Сейчас поднимусь,– кивнула Катюша и упорхнула на второй этаж терема, по лесенке, затейливо изогнувшейся ступенями и балясинами резными. Появилась она минут через пять с Аннушкой, которая разрумянилась, в отличие от Сереги, но трясло ее не меньше чем "купца" и если бы не подружка, придерживающая ее за локоть, то, пожалуй, и спуститься бы на дрожащих и подгибающихся ногах не смогла самостоятельно.

– А вот и Аннушка наша, от рукоделия оторвалась на минутку,– пробасил Матвей.– Сестрица, тут к нам гости припожаловали с добрым молодцом. Вот, который зубами выстукивает и белый с лица. Просят, значит, тебя отчий дом оставить и стать мужней женой,– правильно я баю, Катюша?

– Правильно. Только больно слов много говоришь.

– А ну дак как? Вот ждут ответа. Что скажешь? Пойдешь за добра молодца?– Аннушка запунцовела еще больше и кивнула:

– Пойду, коль вы не против,– прошептала она едва слышно.

– Да мы то чего против будем, коль ты согласна? Хоть завтра свадьбу сыграем. Накрывай на стол, хозяюшки,

– Матвей, плюнув на все обрядности, полез к Сереге обниматься и, усевшись с ним рядом на скамье, что-то стал ему втолковывать. Серега кивал и бледность у него на лице плавно наполнилась румянцем. А по горнице метались появившиеся невестки Аннушкины, которые, как положено не высовывались до конца сватовства, подсматривая за действом из второй половины дома. Детишки забегали тоже, появившиеся откуда ни возьмись. В количестве просто избыточном даже для этого терема. Не меньше десяти.

– Это что же ваши все ребятишки-то?– удивился Силиверстович количеству детей.

– Да нет,– отвлекся от общения с Серегой Матвей.– Наших четверо. Мои двое и вон Егоровы девки, а остальные соседские. Мы еще поспеем с Настехой. Настеха у меня, Силиверстович, на все руки мастерица.

– Стол уже ломился от закусок, а хозяйки все несли и ставили на него всякую всячину. Всю ночь, наверное, готовились к сватовству этому.

– Куда же столько?– удивился Леонидович хлебосольству.

– Ниче, Федор Леонидович, как говорится. "Гость в дом – Бог в дом, что в печи на стол мечи",– Матвей принялся наполнять медовухой теперь уже не ковши, а чарки серебреные и не из бочонка, а из кувшина.

– Выпьем за помолвку, али как там оно называется? Вобчем за сватов и жениха с невестой,– Матвей усадил Аннушку рядом с Серегой и погрозил сестре пальцем.