Жулики-Призраки и прочие негодяи

Был только я и мои силы. И они сильно давили на мой мозг.

Я устремился к сцене. Огни сверху плясали от магии Радомира, и искра появилась на сцене — его скипетр заряжался для второго сжигающего заклинания. Конечно, его клиент был готов заплатить за артефакт чемодан долларов. Эта штука была убийственной.

Шар огня разбух и полетел ко мне. Я бросился в воздух, подражая Брюсу Уиллису, отскакивающему от взрывающегося вертолета. Но мое тело ощущалось как лапша, и у меня не было помощи в виде наложенных спецэффектов и каскадера.

Я рухнул меж двух рядов сидений, взрыв обжигал спину. Сидения таяли, а я мог думать только: «Не бросай искажение, не бросай искажение, не бросай искажение».

Когда я выглянул из-за сидений, я обрадовался, увидев, что все еще работало. Проекция Кита строила гримасу, отражающую мою боль, но в остальном я все удержал.

В опасных шести шагах от меня скорпион извивался. Зак освободил руку, и его хлыст обвил хвост монстра, не пуская жало к варгам, нападающим на него спереди.

Я перебрался через сидения к сцене, собирая со дна остатки энергии, заставил Киномеханику мерцать в режиме импульсной лампы. Свет пульсировал во всем зрительном зале.

Но луминамаг остался скрытым.

Он точно компенсировал своей магией. Он видел достаточно моих трюков, чтобы знать, как с ними справляться, и он знал, что ему осталось немного времени до успешного влияния на голосование. Если бы я не поддерживал кучу искажений одновременно, я мог бы напасть на его разум и раскрыть его. Но мне не хватало сил сделать еще и это.

Снова раздался вой волка, с ним — крик Зака. Я повернулся, услышав громкий шорох.

Скорпион дико извивался, его голова была наполовину оторвана, кровь лилась из раны. Монстр повернулся, содрогаясь, длинный хвост летел ко мне.

Я не могу увернуться вовремя. Хвост ударил меня по животу, я пролетел над тремя рядами сидений. Я рухнул на пол перед сценой, в зрительном зале стало тихо.

Тело скорпиона растянулось на сидениях, его опасный хвост обмяк. Зак и его два раненых варга были в шести рядах выше на другой стороне. Друид тяжело дышал, в руке был окровавленный нож, глаза расширились в тревоге.

Тревога была не из-за скорпиона, а из-за меня. Монстр был мертв, но я потерял искажения.

Все сразу.

Все слои галлюцинации угасли. Киномеханика исчезла. Я уже не был невидимым. И Линна появилась в центре сцены.

Целая, не сгоревшая, она сидела на коленях в центре заклинания, удерживающего Дэниела, прижав кубик Рубика в центральной руне сложного массива. Ее губы двигались, она колдовала, чтобы освободить подростка.

Линна не была со мной и Заком. Волшебница отрицания с сумкой, которую видели трое прихвостней, была искажением, которое я создал с самого начала. Я даже создал фальшивую невидимую Линну для луминамага, чтобы он убил ее, отвлекшись на это.

Молодец, придурок. Ты взорвал галлюцинацию. Отличная боевая стратегия.

Настоящая Линна с помощью зелья Зака проникла через заднюю дверь кинотеатра и прошла за кулисы. Даже экран был изменен. Создав Киномеханика, я добавил слой Изменения вида, чтобы придвинуть постепенно экран, скрывая свой обман мерцающим светом. Это скрыло почти половину массива за фальшивым экраном, и Линна смогла применять там свои навыки отрицания.

Она десять минут ломала заклинание удержания, вот-вот должна была освободить Дэниела.

Но этих мгновений у нас не было, ведь я ее раскрыл.

Невидимый Радомир зловеще засмеялся.

— Умно. Очень умно, агент Моррис.

Да, это было умно. И каждая молекула моего уставшего тела платила за это.

— Но недостаточно. И ты умрешь, сожалея об этом.

Губы Линны еще двигались, быстро произносили заклинание, но она посмотрела на меня большими глазами, поняв, что мои искажения не выстояли.

Голос Радомира загремел:

— Ori…

Он начал заклинание, которое запустит убивающую магию. Четыре слова, и Дэниел умрет, как и Линна, которая была внутри массива с ним.

— …morte…

Латынь слетала с губ Радомира, и все замедлилось в стиле Зака Снайдера, пока мой разум пытался отыскать решение проблемы.

Я сбился с намеченного пути. Радомир был невидимым, у меня не осталось оружия, а обычное искажение не сможет его отвлечь. Когда я был в отчаянии в прошлый раз, я превратил крюк в якорь и утопил демона.

Но даже если бы я смог чудом исказить реальность, что я мог сделать? Я не видел Радомира. Его магия света победила мои искажения, у меня ничего не осталось.

Только…

— …moriendum…

Силой Радомира был свет. Вся его сила была от него. Какой была его слабость? Тьма.

Я не видел его, но всегда мог смутно ощущать разумы, и я чувствовал его сейчас.

— …cinerescen…

Пока он ревел последнее слово, я отыскал в глубинах серого вещества последние кусочки психической энергии, нацелился на разум Радомира и создал искажение чистого ничего в его мозге.

Я украл у него зрение, звуки, ощущения, вкус и запахи. Все, что он мог чувствовать, заменилось пустой бездной.

Впервые за время, что мы были в театре, луминамаг появился.