Жунгли

- Работала. Но однажды она сорвалась с трапеции и разбилась. – Он достал из внутреннего кармана пиджака небольшую фотографию и протянул Лизе. – Ее звали Изольдой.

- Изольдой… Какая красивая! – с восхищением сказала Лиза. – Неужели насмерть?

Карлик вздохнул и закрыл глаза.

- Такая красивая – и умерла… И как же вы теперь?

- Жить-то надо, – сказал Жорж.

- Да, никуда не денешься, надо…

В прихожей зазвонил телефон. Лиза вжала живот и вылезла из-за стола.

- Вы тут угощайтесь, а у меня дела…

Жорж встал. Лиза смутилась и выбежала из кухни на цыпочках, и только тогда карлик опустился на стул.

- Видал, какая она у меня… – Старик поковырял пальцем в зубах. – Девка она ничего, только вот детей нету.

- Усыновить можно, – сказал карлик. – Или удочерить.

- Это еще зачем? – удивился старик. – Тут живая баба ходит, пусть рожает. Свой ребенок – он свой и есть, а чужой – он все равно чужой, а не свой. – Он нахмурился. – С виду она, конечно, говна пирога. И жопа отросла… говорит, природа такая…

- А что жопа? – Карлик поковырял в зубах пальцем. – Женщина без нее не женщина, а коза турецкая. У комара и то жопа, а женщине без жопы совсем стыдно… срам, а не женщина…

- Без жопы-то?

- Ну да. Это разве плохо, если такая природа? Природа умнее нас, Михаил. Да и куда ты без жопы? Никуда.

- Никуда, – согласился Сунбулов. – Без жопы мы б тут с тобой не сидели, а лежали. А лежа разве выпьешь? Лежа не выпьешь, а только разольешь.

- Ну да. – Жорж закурил. – У меня в Угличе тоже женщина была, настоящая, билетершей у нас работала…

- И чего?

- Ничего.

- А.

- Хорошая была женщина…

- А потом что?

- Потом ничего.

- Тогда давай выпьем. – Старик был сильно пьян и уже начал ронять голову. – Выпьем, телевизора посмотрим… любишь телевизора, жрец?

- Ты пей, а мне хватит. – Карлик посмотрел на часы. – Мне еще работать надо.

- Лиза! – закричал старик. – Выпей с нами, Лиза! – Дочь не откликнулась. – В ванне, наверное. Любит она это дело. Купаться любит, как утка. Целыми днями в воде сидела бы… Куда ты на ночь-то глядя?

- Дела.

С рюкзаком за плечами Жорж вышел на улицу и сел в автобус.

Он сошел на кольцевой автодороге, дождался, когда задние огни автобуса исчезнут за поворотом, и двинулся в лес. Он хорошо ориентировался в темноте, да и дорога была ему знакома.

Через полчаса он достиг опушки, с которой открывался вид на дачный поселок, окруженный высоким кирпичным забором. Темная масса домов, редкие огоньки – где окна, где уличные фонари.

Жорж вытряхнул из рюкзака спортивный костюм, кроссовки, быстро переоделся, натянул лыжную шапочку до бровей, попрыгал, проверяя, не выдаст ли его амуниция каким-нибудь звуком, спрятал рюкзак под деревом и легкой трусцой побежал к поселку, погруженному в сон.

Он ловко вскарабкался на старое развесистое дерево, которое росло у забора, замер, прильнул к стволу, прислушиваясь и осматриваясь. В темноте едва различимо чернел большой трехэтажный дом, а справа, ближе к ограде, стоял деревянный флигель под черепичной крышей. Окна в первом этаже флигеля были слабо освещены.

Не обнаружив ничего подозрительного, Жорж спрыгнул на кирпичную ограду. Во дворе за забором стоял столб с фонарем, от него на четырехметровой высоте к флигелю тянулся временный кабель. От ограды до столба было метра полтора. Жорж прыгнул, обхватил столб, отдышался, ступил левой ногой на кабель, перекрестился, сжал губы в ниточку, раскинул руки и медленно двинулся скользящим шагом к флигелю, стоявшему метрах в тридцати от забора. Вниз он не смотрел. Он глубоко и размеренно дышал, слегка приседая при каждом шаге. Сердце его билось ровно и редко, как у лягушки во льду.

Достигнув флигеля, Жорж легко взобрался на крышу и нырнул в чердачное окно. Вытянув перед собой левую руку, а в правой сжимая нож, бесшумно спустился по лестнице и присел у входа в гостиную.

В комнате горел ночник. На широком диване мужчина и женщина занимались любовью – влажные напряженные тела звучно сталкивались, мужчина при каждом движении издавал звуки, похожие на хриплый собачий лай, женщина заходилась горячечным бессвязным шепотом.

Пахло крепкими духами, дезодорантами и мастикой – видимо, здесь недавно натирали пол, но сильнее всего пахло потом.

Жорж терпеливо ждал, по-прежнему сидя на корточках.

Наконец женщина громко застонала, и любовники замерли, переводя дух. Мужчина что-то сказал, направляясь к двери, женщина ответила задыхающимся голосом. Жорж подался назад и вжался в стену, пропуская голого пахучего мужчину, который скрылся в кухне. Похоже, он включил чайник или кофеварку. Через минуту мужчина хлопнул дверью душа, зашумела вода.

Жорж заглянул с гостиную. Женщина неподвижно лежала на спине с закрытыми глазами, и только приблизившись к ней, Жорж понял, что она плачет: по ее щекам текли слезы. Он ударил ее ножом в горло и навалился на вздыбившееся тело. Женщина вздрогнула, вытянулась и затихла. Весь дрожа, Жорж откинул простыню и склонился к ее красивому взволнованному животу, втянул носом пьянящие запахи, источаемые умирающим телом, выдохнул, обмяк, замер с застывшей на губах улыбкой, тупо глядя перед собой.