Жупочка стреляет на поражение (СИ)

[5] «Абзац» – антипремия, которая выдаётся за самые сомнительные «достижения» в области книгопечатания. Она вручается в четырёх основных номинациях и одной дополнительной: «Худшая корректура», «Худший перевод», «Худшая редактура» и «Полный абзац» (за полное попрание всех норм книгоиздания), а также за «особо циничные преступления против словесности», в качестве бонусного приза, вручается «Почётная безграмота».

Глава 14. Фиаско

Павлинился Аристарх недели две. С ним крайне затруднительно было разговаривать на темы, кроме его «дорохой-бохатой» жизни. То про дизайнерские часы заговорит, то про кейс из крокодиловой кожи. Лучше бы костюм себе обновил да обувь.

– Я присмотрел себе стильную никелированную печатную машинку. Поэт не может работать на убогой технике. От этого случается депрессия и застой в работе. Старую продам тебе по дешёвке.

А, то есть для меня убогая техника – самое то? Как это по-душнявски.

– Мне не надо, – говорю.

– Зря отказываешься. Когда я прославлюсь, мои вещи подскочат в цене в тысячи раз!

– Ты прославься сначала.

– И прославлюсь!

И прославился. Никто и представить не мог, что так скоро и так громко.

***

В тот день Аристарх принёсся ко мне домой с бешеными вытаращенными глазищами и выпалил:

– Я пропал! Жупа! Я труп!

– Что случилось? – ничуть не удивилась я. Ибо Аристарх сам по себе – ходячая душная катастрофа.

– Ох, мне плохо... – застонал он и пошатнулся, закинув кожаный портфельчик на тумбочку в прихожей.

– Валерьянки накапать? – предложила ему.

– Лучше сразу цианида... чтоб не мучился.

– Цианида нету, извиняй. Давай рассказывай, не томи.

– Помнишь, я устроился на подработку в компанию по изготовлению этикеток?

– Ну! – блин, ну, конечно, помню. Скоро дырку в черепе просверлит мне своими рассказами, про скорое богатство.

Он открыл портфельчик и выудил свеженапечатанную, ещё пахнущую новым картоном, коробочку для зубной пасты. С неё на меня смотрела весёлая фраза: «Чистите зубы нашей пастой и радуйте окружающих еблоснежной улыбкой!»

– Два часа назад станок закончил печатать партию коробок с этой опечаткой, – траурным голосом сообщил Аристарх.

– Сколько их было?

– Пятьсот тысяч... – он едва слышно произнёс пугающую цифру и схватился за сердце.

– Не светит тебе сердечного приступа, можешь не щупать грудь зазря.

– Ты мне не посочувствуешь даже? Знаешь, какую мне неустойку выкатят? Я же до смерти бесплатно буду на них батрачить! А может, меня вообще казнят?

– Мне больше интересно, как ты так умудрился?

– Какая теперь-то разница?! – заистерил срывающимся голосом.

– Надо признать, проебоглазил ты еблоснежную улыбку, – меня пробрало на смех. – Прости.

– Что в этом смешного-о-о? – а это уже вопль отчаяния с нотками осуждения.

– Ничего. Просто у тебя маленько грамотность из крови выветрилась, – предательская улыбка всё никак не сходила с моих губ. Ну, да и ладно. Аристарх привык потешаться надо мной. Сегодня настал мой черёд. – А Лика Виновная не такая уж плохая писательница!

– А-а-а!

– Ты поори-поори, – покивала я. – А потом будем думать, что делать.

Спустя полчаса я, устав от непрекращающихся Аристарховых стенаний, сунула другу в рот косячок. Сама не курила – только нюхала. И вот тогда-то и пошло у нас дело! Варианты попёрли!

– А давай ограбим склад? – предложил он.

– И что дальше?

– Сожжём! И дело шито-крыто!

– Ну, уж нет! – я даже вскочила на ноги. – В порче чужого имущества отказываюсь участвовать! Если нас поймают, тогда точно в тюрьме сгноят! – но над идеей всё же задумалась. – Даже если провернуть всё максимально осторожно, на складе могут быть ночные сторожа. Это слишком опасно! К тому же сгорят не только твои коробки – сгорит всё! Ущерба будет куда больше. Так что нет. Это плохой вариант.

– Тогда украдём коробки!

– Как украдём? – не поняла я.

– Ручками, Жупа, ручками! – Аристарх покрутил у меня перед лицом своими грабельками. – В сумочки покидаем их и унесём!

– Все пятьсот тысяч? – переспросила в надежде, что до него дойдёт масштаб операции.

– За пару вылазок управимся. А там сожжём где-нибудь на пустыре.

– Так. Вижу, что ты, дорогой наш лингвист, в арифметике не силён. Объясню: коробочка от зубной пасты весит около пяти граммов. Умножаем пять граммов на пятьсот тысяч – и получаем две с половиной тонны, – я заглянула другу в глаза, чтобы убедиться, что он осознал смысл сказанного, затем не удержалась и позлорадствовала: – Две с половиной тонны твоего позора!

– ХВАТИТ НАДО МНОЙ СМЕЯТЬСЯ!!! ВСЕ ИМЕЮТ ПРАВО НА ОШИБКУ!!!

Ой, ё... Кажется, я только что оглохла.

В итоге мы-таки сговорились пробраться на склад и... Что бы вы думали? Та-да-да-дам! Исправить ошибку! Да-да! Белилами и маркером. На всех пяти сотнях тысяч коробок!

И самое лучшее время для спасательной операции – сейчас! Чего ждать?

Мы замотались в тёплую одежду так, что наружу остались торчать только глаза, и отправились на дело. Благо, живу я на окраине, и промзона под боком, в двадцати минутах ходьбы.

– Вон, в тот ангар отгрузили коробки, – показал мне пальцем Аристарх, когда мы подошли к кованому забору, коим была огорожена территория завода.