Журавль в руках (СИ)

Неужели для нее сейчас самое страшное — мое расставание с Лешей? Да, они его любят, и мама и папа признали его, как сына, приняли в нашу семью. А все испортила в одно мгновение, все испоганила. Я закрыла глаза, а выражение на лице, как у нашкодившей собачонки.

— Ну ничего, помиритесь еще, — мама развела руками, а потом провела меня в дом, моментально поставила на стол конфеты, заварила чай.

Помиримся? Это вряд ли. Я не хочу возвращаться к нему, не хочу обманывать. Он бы выставил меня сам, если бы узнал, что я ему изменила.

Мы прошли в дом, мама быстро заварила мне чай, и на столе, как по волшебству, возникли мои любимые конфеты. Я улыбнулась, а после задумалась. Все горело болью внутри, я не могла выкинуть из головы какого-то мальчишку, что имел меня вчера. Имел. Другого слова я и подобрать не могла.

— Мам, а вот если я расстанусь с Алешей. Что ты скажешь? — Так и не решилась посмотреть на нее, когда спрашивала.

Услышала только ее испуганный ах и звук разбившейся тарелки. А чего я ожидала? Еще и спросила прямо в лоб.

— Он обидел тебя? Сделал что-то плохое? — Вмешался папа, пока мама подбирала осколки с пола.

— Ничего, просто я поняла, что никогда его не любила, — слова не просто произносились, они кололи болью. Они доводили меня до пика болезненных ощущений.

— Это тебе так кажется сейчас. Ну поругались вы, с кем не бывает. Завтра уже все будет прекрасно. И не говори так. У тебя просто кризис среднего возраста. — Мама вновь развела руками, со вздохом упала на стул.

Я быстро попила чай с конфетами, и легла спать. Я очень устала, очень. Мне просто нужна была передышка того дня, после ночи с Матвеем, бессонной и бесконечной.

Я не сразу провалилась в сон. Поначалу я все думала о нем. Молодой. Бесподобно красивый. Особенно черты лица и глаза. Выразительные, взрывные. В них особая сила, мощь. Я представляла, что он гладит какую-нибудь молоденькую красотку, его ровесницу, и меня просто клинило от этого. А после он мне еще и приснился.

Глава 6

Я проснулась от запаха цветов, окутавшего воздух вокруг меня. Сначала почувствовала невероятное блаженство, ударившее по обонянию как наваждение, а после открыла глаза в поисках источника запаха. Только вот долго искать не пришлось. Прямо передо мной знакомые руки держали большой букет красных роз. Я до безумия любила цветы, и сейчас сердце забилось в восторге. Улыбнулась, сама того не заметив.

Леша опустил букет, и теперь мы встретились глазами.

В его взгляде немая радость, маленький фонарик любви и трепета. Словно он нашкодивший щенок, который пришел к хозяйке вымаливать прощение. Я приподнялась на локтях, кутаясь в теплый легкий плед. Его принесла мама, пока я спала. Это ее характерная особенность, еще когда я была совсем маленькой она кутала меня в него.

— Что ты тут делаешь? Зачем ты приехал? — Я была слишком резка и неприветлива, только слепой мог это не заметить. И Алешка хорошо прикинулся слепым. Его улыбка стала еще шире, одаренная сладкими звуками моего голоса.

— Я приехал к тебе, потому что мы так и не поговорили. Ты все еще обижаешься? — Алешка протянул мне букет, и я осторожно взяла его в руки.

Какие волшебные громадные цветы, словно не с этой планеты. Красивые, дурманят запахом. От их количества голова кругом.

— Алеш, я… должна тебе кое-что сказать, — в горле зажгло огнем.

И меня накрыло бурей моих собственных страхов. Я в одно мгновение почувствовала, что начинаю задыхаться. Я должна сказать ему все сейчас. Я просто обязана выпалить ему все. Что не люблю его больше, и вероятно, никогда не любила. Что жила, надев розовые очки, сквозь призму не замечала своего безразличия. Что никогда у меня не было к нему ни огненной страсти, ни безумного влечения. Что мою крышу ни разу не сорвало от его слов.

— Поехали домой, Оксан, — он проигнорировал мое обращение, а я только и смогла отложить букет и развалиться на кровати, смотря в потолок.

Глаза защипало от слез, и я старалась не расплакаться. Не хотела сейчас усугублять ситуацию, только сердце кололо тревогой.

— Я не хочу домой, я не поеду. Я никогда больше не поеду с тобой домой. — Пробормотала себе под нос.

Очень больно причинять боль другим. Даже больнее, чем себе самой. Я только и думала о Лешкиной реакции, о его горе, которая захлестнем с головой, после моих слов.

— Оксан, что происходит? — Он взял мою руку, и я закрыла глаза.

Предательски потекли слезы по щекам. Где-то на кухне ходила мама, и я слышала ее шаги, папа говорил по телефону в соседней комнате. Я ревела перед своим несостоявшимся женихом.

— Я не люблю тебя. Я тебе изменила. — Проговорила я на выдохе, еще сильнее зажмурившись.

Ожидала чего угодно. Пощечины. Оскорблений. Истерики.

— Ерунды не говори! Кому ты нужна такая! — Алеша засмеялся, отчего я широко распахнула глаза.

Да, у каждого своя реакция на подобные слова из уст любимого человека, но я никак не ожидала, что у него она будет такой.

— Какая такая? — Взгляд заметался по его лицу.

Алеша ничуть не расстроился.

Он просто не верил мне, не верил ни одному моему слову.