Журавль в руках (СИ)

У меня от желания сводило низ живота, и все тело жалобно ныло от нехватки тепла и секса. После Матвея у меня никого не было, даже Лешу я не подпустила к себе. Будто ждала того момента, когда смогу отдаться тому, кому принадлежу. Да, именно так, неосознанно, глупо и непрактично, но часть меня просто помешана на Матвее. Я голодна именно по нему, и мне не надо никаких других. С другими не так, как с ним, и я не знала, что во мне все это говорит. Если бы не Матвей, я бы и дальше думала, что оргазмов не существует… вернее, я бы думала что удовольствие от секса, которое я получаю, это и есть оргазм. Но нет, реальность оказалась обманчива. Мне хотелось кричать и спрашивать у кого угодно, почему именно с Матвеем я почувствовала такой дикий восторг. Но я бы все равно не нашла ответа.

Раздевшись, я опустилась в теплую бурлящую воду. Матвей уже расположился в джакузи с бутылкой красного вина, разлил его по широким бокалам. Я обернулась, смотря из окна. Двадцать пятый этаж давал возможность разглядеть весь город, как на ладони. Перед глазами открывались удивительные виды на фонари, на длинные улицы с мигающими вывесками, на освещенные витрины. А вдали цепью освещалась трасса, уходившая высоко вверх. Дыхание захватывало от местных красот. Сколько мы заплатили за этот чертов номер, чтобы полюбоваться такими видами? И подумать страшно! Просто я сейчас жила одна, к тому же недавно пришла зарплата, я не успела ее потратить, а на горизонте вот-вот аванс. В общем, гулять я решила по взрослому, не думая о деньгах.

— Выпьешь со мной? — Его глаза блестели, и в них я могла прочитать все ответы на свои вопросы.

С каким же трепетом Матвей на меня смотрит! С каким волнением! Возможно, я рано делаю выводы, но мне кажется, что я ему не безразлична. Мне бы очень этого хотелось. Забираю бокал, а он продолжает смотреть.

— За тебя! — Легко и игриво произносит он, поправляя черную прядь моих волос за ухо. И мне приятны его прикосновения, мягкие, трепетные. Я больше его не стесняюсь, разве что мне немного неловко. В прошлый раз у Матвея не было возможности откровенно меня рассматривать, а сейчас все прелести и недостатки моей фигуры перед ним. Только вот мне уже все равно. Если бы я ему не нравилась и была противна, он бы не оказался сейчас рядом со мной. А он добровольно пошел за мной, даже и спрашивать не пришлось. Все получилось так естественно, будто мы знаем друг друга уже сто лет, будто мы давно уже вместе.

После выпитого бокала вина, Матвей приближается ко мне, ртом находит мои губы, впиваясь в меня, издеваясь. Я отвечаю на поцелуй, но мне хочется большего. Это волна такой страсти и желания, и у меня нет сил терпеть и уговаривать себя подождать. Я хочу поскорее стать одним целым, хочу вновь почувствовать весь спектр дикого наслаждения, уносящего меня ураганом. Это взрыв, бомба незамедлительного действия. Эта страсть будет вечной и никогда не закончится.

— Не торопись, у нас есть целая ночь для удовольствий! — Проговаривает Матвей, останавливая наш поцелуй. Его руки убирают волосы с моей шеи, и он ласкает мою кожу раскаленным дыханием. А после проводит языком, оставляя мокрую дорожку. Приятный холодок ложиться на это место, волна мурашек бежит вниз по спине, до самого копчика. Я горю, и только он может затушить это пламя, обуздать его, укротить! Матвей отстраняется и вновь наполняет бокалы.

— Расскажи мне о себе. — Внезапно спрашивает парень, отчего я недоуменно вздрагиваю.

— Что ты хочешь узнать? — Его вопрос будто из колеи выбил.

— Все! — Матвей улыбается, рассматривает мое лицо, и я отвожу глаза.

— Ну, ты знаешь, что я работаю учителем в школе. И что я съехала от своего жениха. А еще я разбила машину, у Леши от этого проблемы. — Начинаю я, даже не смотря в сторону Матвея.

— Нет-нет, я хочу узнать вовсе не это! — Смеется, а я краснею, — Расскажи, о чем ты мечтаешь?

Ну почему именно этот вопрос? Он болезненно мной воспринимается, потому что все, о чем я мечтала, раскололось вдребезги о тридцатилетие. А сейчас я мечтаю о чем-то немыслимом, о том, что ни в коем случае нельзя говорить Матвею.

— О семье. О детях. — Проговариваю я, а на языке так и вертится злосчастное «о тебе».

— Прекрасные мечты. А сколько тебе лет? — Сказал так, будто невзначай.

А у меня на душе кошки заскреблись.

— Мне тридцать, Матвей. Уже тридцать. — Проговариваю шепотом, наверно, надеюсь, что он этого не услышит.

Молчит, но смотреть на меня не перестал, я все так же чувствую его взгляд. Боюсь взглянуть в его сторону. Поэтому мне приходится довольствоваться тем, что может ухватить мое боковое зрение.