Журавли и карлики

– Не терпится тебе! – с ходу взяла она неверный тон. – По-моему, ты неплохо развлекся шопингом в Улан-Баторе. Потратил триста долларов.

– Двести с небольшим.

– Не в деньгах дело. Дома все это будет валяться по шкафам, в лучшем случае – пылиться на книжной полке.

– Когда ты покупала эту шапку, я тебе ничего не говорил, – напомнил Шубин.

– Сравнил! – возмутилась она. – Шапка – нужная вещь. Пожалуйста, купи себе хорошую шапку или ботинки, я буду только рада. Но я не могу спокойно смотреть, как ты тратишь деньги на всякое барахло.

– Имею право. Я их заработал.

Этого лучше было не говорить. Жена поджала губы и потребовала отдать ей ее билет.

– Хочу иметь полную свободу действий. Ты сам по себе, я сама по себе. Встретимся в юрте, – сказала она и ушла, оставив Шубина перед входом в магазин.

Из коридора туда вела богатая филенчатая дверь, гостеприимно распахнутая. Сбоку от нее немолодая монголка в брюках и свитере продавала печатную продукцию для туристов – открытки, буклеты, карты, английский путеводитель по Улан-Батору, брошюру «Музей-заповедник Эрдене-Дзу» с нескромным фото автора при орденах и в шляпе. С краю притулилось полдесятка научных трудов на русском, нераспроданных еще с советских времен. Названия типа «Женское движение в МНР» или «Могильники раннего железного века в Забайкалье» пробуждали легкую ностальгию.

– Откуда вы? – по-русски спросила продавщица.

– Из Москвы.

– О-о! – уважительно отнеслась она к этому факту. – Из Москвы к нам редко теперь приезжают. Из Иркутска ездят, из Бурятии, но публика не та, что раньше. Интеллигентных людей почти нет, книгами мало интересуются.

Нужно было что-то у нее купить, желательно не про могильники и не про женское движение. Глаз упал на серенькую, в бумажной обложке, книжечку «Русские в Монголии». Издано в Улан-Удэ, в 1988 году. На титуле честно указывалось, что это даже не монография, а сборник статей.

Посмотрев оглавление, Шубин отметил, что на третьем году перестройки новые веяния в исторической науке еще не дошли до Бурятии, страны вечнозеленых помидоров. Статьи располагались по принципу обратной хронологии – чем современнее тематика, тем ближе к началу. Сборник открывался пространным трудом о братской помощи, оказанной монгольскому народу советским народом при строительстве горно-обогатительного комбината в Булаганском аймаке, и завершался небольшой, на три странички, работой некоего Д.Б.Хангалова «Царевич-миротворец. Неизвестный эпизод из истории русско-монгольских культурных связей».

Шубин открыл ее и прочел первую фразу: «Публикуемое нами ниже сообщение о том, что в 80-х гг. XVII в. в Халхе жил человек, выдававший себя за сына царя Василия Шуйского, представляет значительный научный интерес как еще одно доказательство давности и прочности отношений между нашими странами».

Книжка немедленно была куплена, сдача оставлена хранительнице русско-монгольских связей. Через пять минут Шубин сидел на корточках у крыльца и читал статью Хангалова. То, что она ему попалась, хотя изначально не имела на это никаких шансов, нисколько не удивляло. Его обо всем предупредили заранее. «Черно-рус, лицо продолговато, одна бровь выше другой, нижняя губа поотвисла чуть-чуть», – вспомнила жена еще в Улан-Баторе. Человек с такими приметами сам вызвался привезти их сюда. Вещий холодок вошел вчера в сердце, когда Баатар сказал, что вон за теми холмами – Эрдене-Дзу. На пороге тех мест, о которых мечтаешь всю жизнь, предчувствия бывают острее, чем где бы то ни было.

Глава 16 Город мертвых

49

Все началось в Улан-Баторе, в Республиканской библиотеке. Тогда еще статуя Сталина стояла перед ней, а не в ночном клубе с голыми девушками, где его заново покрыли бронзовой краской от шевелюры до подметок. Правую руку вождь держал на груди, заложив кисть между пуговицами френча. Прежде это была поза державного покоя, а теперь казалось, что он тянется рукой к больному сердцу.

Работая в рукописном отделе, Хангалов наткнулся на монгольский перевод книги жившего в начале XVIII века китайского историка Чжан Юйшу «Повествование об умиротворении и присоединении Северо-Западного края». В ней рассказывалось о войне маньчжурского императора Канси с джунгарским Галдан-ханом и вхождении Внешней Монголии в состав империи Цинов. По-монгольски это сочинение называлось «Баруун хойт газрыг тувшитгэн тогтоосон бодлогын бичиг» и давно было известно специалистам. Заслуга Хангалова состояла в том, что он нашел еще один список того же перевода, более поздний. В середине XIX века текст скопировал лама бурятского происхождения Ченин Тыхеев из Эрдене-Дзу. Свой труд он сопроводил историческим комментарием с опорой на дошедшую до него устную традицию. Предания об этих судьбоносных для монголов событиях долго сохранялись в народной памяти.

Вначале Хангалов приводил цитату из Чжан Юйшу с описанием политической обстановки в Халхе летом 1688 года: