Журавли над школой

Замок только пискнул и отлетел в сторону. Мужик толкнул дверь и вошел в дом. Больше его мы в тот вечер не видели, но повадились ходить сюда каждый день. Хоть на минуточку да заскочим. Посмотрим, что мужик делает. А он обживал дом. По утрам топил печь. Из трубы тоненько курился дым. Во дворе колол дрова. Таскал воду из колодца. И мы с Колькой поняли — хозяин приехал. Полицай. Бывший полицай. Уже не было смысла сюда ходить. Но мы ходили.

И однажды мы увидели, как на этот пустынный двор пришла Анна Петровна, мать Галки. Она была закутана в широкий платок, но мы все равно сразу узнали ее и притаились.

Мужик как раз был во дворе. Дрова колол. Мы подобрались поближе и спрятались за поленницей. Нам почти все слышно было, что они говорили.

— Ты? — спросил мужик. С удивлением спросил, будто он испугался. — Жива?

— Как видишь, жива, — ответила Анна Петровна. Грустно так сказала. Но мы все равно ее не пожалели. Зачем она к полицаю пришла? Значит, верно про нее говорят.

— А ведь я думал, сгинула ты в войну.

— Да нет, жива осталась. Вот и тебя нашла. Хотя и трудно было сыскать.

— Чего теперь пришла? — это мужик спросил.

— Просьба у меня к тебе: сказал бы ты, что чиста я перед людьми.

Мужик долго молчал. Потом заговорил сердито, со злостью:

— Нет уж, увольте. И так по твоей милости хлебнул горя. Тогда написал, что застрелили тебя, из трусости. Шкуру свою перед немцами хотел отстоять. А потом, когда уже ваши пришли… — он замялся, не зная, как лучше сказать. — Ну, ваши, ваши, в общем, советские… Судили меня, и та бумажка на двадцать пять лет потянула. Теперь уж свое отсидел. А тогда прокурор так и сказал: загубил душу, под этой подпись свою поставил, а сколько без подписи на тот свет отправил? Я уж не стал спорить. Виноват перед народом, никуда не денешься. Сам себя к стенке припер.

— Так жива же я. Объясни все, как было. Я-то стерплю. Не такое от вас терпеть приходилось. А дочка… Дочке тяжело.

Долго они о чем-то тихо переговаривались, а потом она уходить собралась, и мужик громко сказал:

— Не стану я это дело ворошить. Хватит с меня. Опять пойдут допросы да следствия. Откопают чего, еще срок добавят. А мне достаточно. Полную катушку отсидел.

Ушла она, Анна Петровна-то. И мужик вскорости к себе в избу ушел. Мы с Колькой выбрались из укрытия и побежали к себе. На душе у нас было муторно.

Вскоре начались занятия в школе, и я опять стал часто встречаться с Галкой. Не то чтоб встречаться, а просто пути у нас часто пересекались. Все-таки в одном классе учились. В ее отношении ко мне, кажется, ничего не переменилось. А вот я… Я сторонился ее. Когда Галка предложила мне погонять голубей, я отказался. И сказал честно:

— Знаешь, Галка, против тебя к ничего не имею. Но все же нам надо кое-что выяснить. Надо…»

ЮНЫЕ ЗАСТУПНИКИ

«Добрый день, Алеша!

Читаем ваши письма и гордимся вами. Всеми: и Ирой, и Колей, и тобой, Алеша. Все-таки какие вы молодцы! Как много вы успели сделать! Столько записали воспоминаний героев войны! Мы сейчас решили свести все воспоминания в одну книгу. Пусть это будет пока рукописная книга. Для нашего школьного музея. Но ведь и после нас ребята будут читать ее и узнавать о тех, кто храбро сражался с врагом. Недавно мы закончили составление полного списка партизанского отряда «Мститель». Теперь записываем рассказы тех партизан, о которых вы не знали. Не все они живут в нашем поселке. И нам иногда приходится обращаться к следопытам разных городов, просить их встретиться с ветеранами, записать все, что они вспомнят о событиях давних лет.

Почему вы так несправедливо отнеслись к Гале? Мы судим по вашему последнему письму. Ей и так было нелегко, а вы еще отказались с ней играть, обидели ее. Нам стало жаль ее. Сейчас Анна Петровна Шумилова в нашем городе не живет. Галя поступила учиться в педагогический институт и уехала. Вместе с ней уехала и ее мама. Ждем ваших новых писем. Ваши друзья Костя и Лида».

НОВОЕ НАПРАВЛЕНИЕ

«Дорогие Костя и Лида!

Вы, конечно, правы в том, что я тогда несправедливо обидел Галю. Но что поделаешь! Я в то время был очень зол на нее. Вернее, не на нее, а на ее маму, на Анну Петровну. Зачем она пошла к бывшему полицаю? Выходит, она виновата перед нашими, выходит, верно про нее говорят.

В общем, настроение у меня в те дни было прескверное. Мне казалось, что мы зря взялись за поиски партизанских связных, что ничего не найдем, только напрасно потеряем время, а другие ребята, пока мы пытаемся искать там, где ничего нет, познакомятся с интересными людьми, приоткроют какую-то тайну войны. Теперь-то я понимаю, что был не прав. Мы уже тогда многое нашли и внесли свою долю в общую копилку школы. Достаточно вспомнить дневник Иры или письмо бывшего партизана Захара Анатольевича Бокунова. Они сами по себе ценны, их каждому интересно почитать.

Но я как-то об этом не думал, а целиком отдался своему скверному настроению, хандрил, одним словом.