Читаем Журавли покидают гнезда полностью

Юсэк взял ее за руку и медленно повел вниз к лугу. Ветер дул им в спину, трепал волосы, как бы подбадривая и помогая двигаться. С трудом держась на ногах, Эсуги что-то говорила и говорила, стараясь отвлечь внимание Юсэка. Он сердился и предлагал отдохнуть или снова нести ее на руках. Но Эсуги не могла себе этого позволить. Она не должна слечь, тем более что граница рядом, за этим лугом. А там, среди друзей, и поболеть не страшно. Но почему Бонсек не пришел за ними? Ведь он обещал. Вдруг что-то случилось?.. Пройдя луг, они спустились в неширокую ложбину, по обеим сторонам которой, на крутом склоне, большими и малыми группами, стояли березы и восточный тис, клены и манчьжурские ясени, широколистые дубы и красные сосны. Никогда раньше Эсуги не видела ничего более прекрасного: она была поражена этими гигантскими букетами, где одно дерево дополняло другое своеобразием формы и окраски. Разные, совсем не похожие, они жили в одной семье, питаясь из одной земли, оберегая друг друга от злых ветров, холода и жары. Очарованная этой красотой, Эсуги остановилась. Юсэк видел, как разрумянилось ее лицо. Он обнял ее, коснулся губами горячей щеки и тихо, почти шепотом воскликнул:

— Какая ты красивая, Эсуги!

— Ты меня всегда будешь любить? — вдруг спросила она, стыдливо глянув на него.

— Конечно! До самой смерти! — заверил он. — Но почему ты плачешь?

— Прости, это от счастья.

— Любимая, тебе пора отвыкать от слез, — сказал Юсэк, утирая ладонью ее глаза.

Облегченно вздохнув, Эсуги улыбнулась той светлой, долгожданной улыбкой, которую Юсэк мечтал увидеть со дня встречи с нею.

2

Они очнулись от сильного, сотрясающего землю грохота. Низко, почти над самыми кронами деревьев, висели черные тучи. Собрав свои вещи, они проворно устремились вниз по ложбине, в конце которой, за песчаной отмелью, заваленной корягами и бревнами, несла свои воды Уссури. Много рек и речушек видели Юсэк и Эсуги, однако эта таежная река была ни с чем не сравнима дикостью своих берегов, оплетенных разноцветными корнями и водорослями. Вода казалась бесцветной, только мелкая рябь создавала видимость ее течения. А рядом, возле песчаной косы, обрамляя тихие заводи и касаясь воды тонкими ветвями, стояли ивы.

— Это и есть граница, да? — спросила Эсуги, вглядываясь в противоположный берег.

— Да, — ответил Юсэк, придерживая Эсуги за руку, он стал спускаться к воде. Она была ледяная, но он умылся и, зачерпнув в ладони, напился.

Эсуги повторяла все, что он делал.

— А на чем мы переплывем? — спросила она.

— Как на чем? Конечно, вплавь, — пошутил Юсэк. — Ты умеешь плавать? — И, заметив в ее глазах недоумение, поспешил успокоить: — Что-нибудь придумаем, лесу здесь хватает.

— Так бы и сказал сразу, — обиделась Эсуги. — А то придумал такое…

Юсэк рассмеялся.

— И совсем не смешно. Сейчас польет ливень, тогда и вправду поплывем, — сказала Эсуги, испуганно глядя на тучи.

Где-то совсем близко, заглушая голос Эсуги, прокатился гром — и земля под ногами дрогнула. А вскоре хлынул дождь.

— Бежим! — Юсэк схватил руку Эсуги и бросился назад к берегу, будто их там ожидало надежное укрытие. Но его нигде не было. Ничего не оставалось, как нырнуть под плотные ветви ивы. Достав из мешка тужурку, Юсэк набросил ее Эсуги на голову.

— Небо гневается, — сказала Эсуги. — Неужели оно не хочет, чтобы мы ушли в Россию?

— Пусть сердится! Теперь нас ничто не испугает. Мы уже на границе, а значит — конец всем мучениям.

— Правда, Юсэк, правда, — ответила она тихо.

Конец пути! Кто еще может во всей полноте ощутить радость конца пути, если не рикша? Да, долог и труден был их путь. Теперь Юсэк уверен, что никакая сила не помешает им сделать еще один шаг на берег России! Он не хочет больше прятаться под дрожащими ветвями ивы.

— Ты, Эсуги, побудь здесь, а я осмотрю берег! — крикнул Юсэк и, быстро спустившись с обрыва к реке, пошел по узкой песчаной кромке берега, куда наползали, гонимые порывами ветра, слабые волны.

Ливень нещадно хлестал по лицу. Одежда липла к телу, тяжелела с каждым шагом. Озябшими руками он протер глаза и увидел на размытом берегу, заваленном бревнами, обломками досок и корнями, лодку. Шагах в пяти от нее, на склоне крутого берега лежал человек. Дождь бился об его спину, и спекшаяся кровь, растворяясь, впитывалась в намокшую одежду. Юсэк нерешительно подошел к нему, развернул лицом к себе и онемел от ужаса, узнав Бонсека.

Придя в себя, Юсэк увидел стоявшую рядом Эсуги. Она молча, с окаменевшим выражением лица смотрела на Бонсека. Нет на земле еще одного человека, стремившегося сделать жизнь справедливой.

Юсэк обшарил глазами берег: где же друзья Бонсека? Где Ир и Гирсу? Тоже погибли? К кому же теперь идти в России? И будут ли им рады там? Пытаясь найти ответ, он поглядел на Эсуги, она — на него.

Давно уже угомонилось небо, стих и ветер, рассеялись тучи — и по спокойной глади реки вновь заскользили веселые блики.

— Что же нам делать? — лепетала Эсуги, не смея отвести глаза от Бонсека.

Перейти на страницу:

Похожие книги