В недалёком, казалось, быломВстретил странника я за селом.С топором и пилою двуручной,Со своею махрой неразлучнойОн едва ли не месяц подрядНабивался ко мне на подряд.Сговорились к весне наконец-то,Показистее выбрали место,И среди сосняка и рябинОн не дом, а хоромы срубил.Посидел, покурил на порожке,Пошептал что-то на ухо кошке,Кинул гузку куриную псу,Поклонился и скрылся в лесу.С той поры я не знаю покоя.В этом доме творится такое!Скрипнет в полночь простуженно дверь: — Здесь дорога проходит на Тверь?Кто остался в живых? Отзовитесь!Мы спешим. — А куда? — говорю.Отвечает израненный витязь: — На вечернюю держим зарю,Порубежье обходим дозором — Не грозит ли тевтонец разором.Снова за полночь хлопает дверь: — Здесь дорога проходит на Тверь?Здесь мусью промышляет разором?Третий месяц пожары тушу.Это волчий язык мародёраПримерзает к Большому ковшу. — Что с Москвою? — спрошу у гусараИ закашляюсь в дыме густом. — Мы на зарево держим пожара.Остальное узнаешь потом.Чуть не с петель срывается дверь: — Здесь дорога проходит на Тверь? — На танкиста бывалого глядя,Я знакомый увижу кураж. — Что ты смотришь так пристально, дядя? — Ничего, поблазнилось, племяш.Но не вы ли к местам порубежнымНакануне и позавчераПоспешали, по комнатам смежнымПросвистав, как сквозные ветра:«Ты завейся, труба золотая», — И метель завивалась в кольцо? — Это притча иль сказка пустая? — Нет, до боли знакомо лицо:И глаза голубые, и шрамик,Еле видный над верхней губой…Дверь скрипит. Появляется странник: — Что, доволен, хозяин, избой? — А глаза-то, глаза! С небесами,Не иначе, в глубоком родстве.Только шрам не видать под усами,Как дорогу в траве-мураве.* * *Когда из поволокиПробрезжит на востокеРассветная межа,Пускай тебе приснитсяОсенняя зарница — Заблудшая душа.Впусти её без страха,Она всего лишь птахаМеж небом и землёй,В своём скитанье давнемНе ставшая ни камнем,Ни мудрою змеёй.За то, что эти годыДелила все невзгодыИ горести твои,Нарви ты ей морошки,Корми её с ладошки,Водой её пои…* * *