Журнал Двести

Но литература — это не теория машин и механизмов. А мозг, способный рассчитать напряжения в консольной балке, статистически не всегда способен изложить на бумаге человеческие переживания. Но выделиться из общей массы начинающих литераторов каким-то образом надо. Мозг инженера привык работать экономно и рационально. И вот рождается лозунг "Хорошая фантастика — это новые идеи! Или хотя бы новые повороты старых…" Долой вторичность! Использование уже высказанной кем-то идеи — это плагиат! И неважно, что вся большая литература держится на нескольких "вечных" темах. Если не можешь придумать новую идею, придумай новую ситуацию. И — вперед, на мины!

А на школьных уроках внушают — литература должна: 1) учить; 2) отражать действительность; 3) вести за собой. Катерина — луч света в темном царстве… Печорин — лишний человек… Чтобы не было мучительно за бесцельно и не жег позор… "И воще песателя — инженеры человеческих душей…"

Так родилась проза идей (язык не поворачивается назвать ее литературой).

И если не выдержала конкуренции основанная на голой идеологии экономика, почему это должна была сделать фантастика? Ведь проза идей дает пищу для ума, а литература всегда и везде в первую очередь давала пищу для сердца.

Вышесказанное вовсе не означает, что автор — ретроград. Просто в литературе новая идея не должна быть самодовлеющим фактором.

Вторая причина поражения имеет те же корни, что и первая. Мышление инженера устроено таким образом, что ему гораздо проще придумать десяток новых идей, чем выписать судьбу и характер хотя бы одного человека. А если еще учесть, что при существовавшей издательской системе вероятность опубликовать написанный новичком роман практически равнялась нулю, то не удивительно, что большинство существующих ныне писателей являются в первую очередь авторами рассказов. Вот если бы еще и большинство читателей являлось бы любителями этой формы прозы!.. Однако им подавай романы — ведь рассказы, дающие пищу для сердца, по пальцам можно пересчитать.

И наконец последняя причина — отсутствие профессионализма. Это токарь (хотя тоже не всегда) зарабатывал в зависимости от количества и качества выточенных деталей. Инженеру же для этого достаточно было ходить на службу и получать восьмерки в табеле. Такое отношение к труду перешло и в литературу. Сам не раз слыхивал, как некий автор поднимает хвост трубой, объясняя, сколько часов он тратит на каждую фразу, сколько слов перебирает, чтобы найти то, единственное. Вот бы токарь так же хвастал, сколько раз он подводит резец к болванке, чтобы снять с нее десятую долю миллиметра!..

Его бы собратья на смех подняли, а у нас ничего — слушают с уважением, работает же человек. Потому и не можем мы по три-четыре книги в год писать — не привыкли вкалывать по-западному. Лучше состряпать рассказец объемом в авторский листик, а потом год кричать о том, что его никто не понимает… Только не подумайте, что я призываю халтурить. Просто литератор-профессионал обязан находить то, единственное слово с первого же раза. Ну пусть со второго… Тогда он и будет профессионалом в истинном значении этого термина. Впрочем, в недавние времена всякая работа, выполняемая за пределами восьмичасового рабочего дня, и называлась "халтурой". Просто одни крыли рубероидом крыши или пилили дрова, а другие — писали рассказики.

Конечно, это далеко не все причины, в силу которых русская фантастика потерпела столь сокрушительное поражение, но, как мне кажется, одни из главных. И о них должны помнить те, кто намерен создавать новую фантастику, способную составить конкуренцию признанным авторитетам англоязычной. А в том, что она родится, нет сомнений — ведь слабо владеющие русским языком переводчики с английского уже сдают свои позиции. Вот только чертовски жаль, что в очередной раз фантастику наводнили халтурщики…

Какой же она должна быть, эта новая фантастика?..

А никакой. Каждый решит это для себя сам. Надо только помнить, что учить людей должны учебники, отражать действительность — публицистика, а вести за собой — пропаганда. Литература же вообще никому ничего не должна. Она просто заставляет сопереживать читательское сердце.

Надо помнить, что Элис Мэри Нортон (всем известная как Эндрю или Андрэ), не стесняясь признается, что берет свои идеи из прочитанного. Надо помнить, что обилие рассказов на рынке радует только издателей, упрощая им составительскую работу, читатель же предпочитает побыть с полюбившимися героями на протяжении несколько вечеров, а не десять минут. Кроме того, сочинение хорошего рассказа требует гораздо большего таланта, чем сочинение хорошего романа.

Надо помнить, что в литературе лучше быть токарем, чем инженером.

И, наконец, надо помнить, что само по себе соблюдение этих правил никому ничего не гарантирует. Нужна еще такая мелочь как талант. Ведь только потому Шекспир стал Шекспиром. И не имеет никакого значения, что в нашей литературной среде его бы обозвали графоманом, изощренным в гладкописи.