Журнал Двести

В информации проскочила неточность, в которой, очевидно, повинны не вы, а оргкомитет по Беляевской премии. "Капитан Ульдемир" В.Михайлова — не трилогия, а тетралогия и, соответственно, "Властелин" не есть заключительная ее книга. Над заключительной ("Возвращение к Слону") В.Д. сейчас работает.

Александр Диденко (Николаев):

О премии Интерпресскона. В отличие от Перумова я не считаю ее наиболее демократичной. При нынешнем положении в стране и книгоиздании многие вещи остаются где-то вне поля зрения читателя. Уверен, что на Сидорконе не было ни одного человека, который прочел абсолютно все из номинационного списка. Лично я, получив этот список, открыл для себя, что читал из него лишь одно произведение. И уже потом, всеми правдами и неправдами я пытался доставать все, что указано в номинациях. На сегодняшний день прочитал где-то одну треть. И как я могу выбирать лучшее произведение? По-моему, кто-то уже приводил пример: из десяти прочитавших первое место произведению дают восемь человек, в то же время другой роман (тот же "Одессей") все время на слуху и из пятидесяти читавших на первое место его ставят двенадцать. И вот вам лауреат. Поэтому необходимо учитывать количество людей, прочитавших данное произведение. А можно пойти по пути "Великого Кольца" ставя баллы всем и высчитывая средний балл. При том, что на Сидорконе собирается элита, результат будет гораздо более объективный. В общем, систему определения лауреата нужно менять. Как — это не мне решать.

Геннадий Прашкевич (Новосибирск):

В заметке обо мне в "ДВЕСТИ-А"… "Шпион" — такого цикла у меня нет. Есть цикл "Записки промышленного шпиона" (еще одно название — "Фальшивый подвиг"). А входят в него не пять, как у вас указано, а десять повестей. И опубликованы они не в "сборниках и журналах", а изданы отдельными книгами. Ну, там еще переиздавались кое-где…

Александр Морозов (Красноярск):

Очень хочется поговорить о состоянии дел в оформлении фантастики. Я бы поддержал разговор, хоть не мастер писать, но нужна затравка профессионального журналиста — возьмитесь, господа соредакторы. Век буду Бога молить!

Максим Стерлигов (Санкт-Петербург):

Надо же! А я думал, Юру Флейшмана знают все. А Игорь Всеволодович Можейко, оказывается, не знает!

Игорь Халымбаджа (Екатеринбург):

"Аэлита-95" все-таки состоится в последний уик-энд мая и секция фантастиковедения будет посвящена памяти В.И.Бугрова (воспоминания о нем и прочее…)

И главное — уже формируются номинационный список на премию "Старт-95" (по итогам 1994 года). Уже сейчас в номинациях "Старта" книги Ю.Буркина, Г.Л.Олди, Ю.Щербатых и других. Похоже, 1994 год будет весьма и весьма урожайным…

Шлейф

ОТ РЕДАКЦИИ:

Юрий Гершович Флейшман родился в 1961 году в г. Ленинграде, в 1984 закончил ЛЭИС им. проф. М.А.Бонч-Бруевича по специальности инженер-радиотехник. В фэн-движении с 1982 года, принимал участие в создании клуба "МИФ-XX", инициатор создания межрегиональной группы по изучению и пропаганде творчества братьев Стругацких "Людены", координатор группы. Библиограф фантастики, имеет ряд публикаций, как отдельно, так и в соавторстве. Принимал участие во многих фэновских конвентах и творческих проектах, в частности — в подготовке спецвыпуска журнала "Измерение Ф", посвященного юбилею А.Н.Стругацкого.

Юрий Флейшман К вопросу о тринадцатом вопросе

Обойма открытых писем

Голос его показался мне странным, и я спросил, почему не слышно комментария.

— Потому что комментариев не будет, — сурово сказал Спиридон.

— Совсем больше не будет? — спросил я.

— Нет, отчего же — совсем? Там посмотрим.

А. и Б.Стругацкие, "Сказка о Тройке"

Редакции журнала "ДВЕСТИ":

Здравствуйте, Андрей и Сергей!

1) Злополучный Тринадцатый вопрос анкеты не предназначался кому-либо, кроме Бориса Натановича Стругацкого. То, что он попал к "Странникам" и Борису Завгороднему — целиком вина (или заслуга) редакции. "Все, что не делается, делается к лучшему".

2) В связи с различной реакцией Странников на Тринадцатый вопрос, я буду отвечать каждому человеку отдельно, и прошу рассматривать эти ответы обособленно друг от друга.

3) Я не думал, что придется отвечать на вопрос "Кстати, кто такой этот Флейшман?" ("А ты кто такой?" — гневно вопрошал Паниковский Балаганова). Я не преувеличиваю свою значимость и известность в фэндоме, но мне не приходило в голову, что для кого-то имеет значение личность человека, высказавшего мнение, тем более — не только свое. Оказывается — имеет. Для Лазарчука. Не суть мнения — а личность человека.

Оставим Лазарчуку его заблуждения.

Борису Натановичу Стругацкому:

Уважаемый Борис Натанович!

Жаль, что мне не удалось донести до Вас ту обиду и боль, которую я испытываю.