Журнал Двести

Рассказы — снова три явных лидера (Лукьяненко, Штерн и Казменко). Ступенькой ниже Николай Романецкий и Лев Вершинин. По-настоящему яркие рассказы есть и в нижней части списка например, рассказы Алферовой, Маевского, Трускиновской…

А вот с критикой ситуация почти катастрофическая. Изданная минимальным тиражом книга Рыбакова казалась единственным более-менее явным претендентом на получение "Интерпресскона" но то ли показалась читателям слишком сложной, то ли просто не попала в руки большинству голосовавших — как, впрочем, и монография Б.Ланина. Появление в списке этой категории повести Штерна и рассказа Пелевина тоже вызвало ряд вопросов — несмотря на несомненные достоинства этих произведений, вовсе не очевидно, что это скорее критика/публицистика/литературоведение, нежели художественная проза… Пожалуй, получившая "Интерпресскон" статья Вадима Казакова порождает в этом смысле меньшие сомнения: по крайней мере, этот материал написан в форме рецензии — пусть даже рецензии на книгу несуществующую, но зато впрямую касающуюся текстов реальных повестей Стругацких…

Выводы.

Первое. С ростом числа изданий фантастики отечественных авторов результаты голосования становятся все более непредсказуемыми. Если в голосовании и далее будут принимать участие около сотни человек, то влияние случайных факторов на результат будет расти прямо пропорционально накалу конкуренции произведений. В общем-то, премия и сейчас чем-то напоминает лотерею; в будущем это станет еще более заметно. Не думаю, что с этим нужно что-то делать — игра есть игра, и не стоит воспринимать проигрыш в ней с трагизмом несчастного Лира ("…Люди — мухи. Нам боги любят крылья обрывать…").

Второе. А вот с активным влиянием тусовочных ветров на результаты голосования нужно что-то делать уже сейчас. Тусовка один из тех случайных факторов, которые поминались в предыдущем абзаце. 10 очков у романа Столярова — 127 очков у повести Щеголева… Да, сопоставление это некорректно (хотя бы потому, что вещи эти голосовались по разным категориям), но все-таки: по сложности, по настроению, по впечатлению — *как мне кажется* — это произведения более-менее равноценные. И не сыграла ли здесь злую шутку прошлогодняя ругань, начавшаяся на Интерпрессконе и подхваченная "Двестями"?

Другой пример — на этот раз более умозрительный. Допустим, выйдет повесть у Вохи Васильева, которого, кажется, фэндом неосознанно готовит в сменщики Завгороднему на посту фэна # 1. Васильев — человек золотой, кто бы спорил, и симпатяга, и все такое прочее… Но вот представьте: выходит его повесть. Как вы думаете, на какую строчку ее, эту повесть, поставит голосование участников Интерпресскона — и что повлияет на это голосование больше: достоинства самой повести — или вохина настежь распахнутая душа?

Третье. Надо, наконец, окончательно отказаться от слова "объективность" в отношении литературных премий. Объективными они не будут никогда. Пытаясь снять влияние субъективных факторов на результаты голосования, мы получим не приближение к некоей абстрактной объективности, но усреднение результатов. Усреднение по всем параметрам. Сгладим зависимость между литературным уровнем книги и ее шансами получить премию. И не более.

Четвертое. Ужасно, что практически никто не отслеживает публикации фантастики в периодике. Если пять-шесть лет назад КАЖДЫЙ уважающий себя фэн долгом своим считал выписывать "Уральский следопыт", "Химию и жизнь", "Знание — сила", "Технику — молодежи" и "Книжное обозрение", то нынче… — И-эх! Где ж на все денег взять? — Да хоть бы на один комплект для номинационной комиссии! — Дык… и на один комплект денег нету… — А спонсоры? Где спонсоры?!! — Дык…

Все нынче упирается в этот "дык". К сожалению.

В общем, мое почтение — да на ваше прочтение.

Вечный думатель

Максим Стерлигов Издательства в условиях рыночных отношений (C) М.Стерлигов, 1995

Сложившуюся сейчас в сфере книгоиздания и книготорговли ситуацию можно охарактеризовать так:

1. Резкое падение спроса на книжную продукцию, обусловленное снижением жизненного уровня основной массы потребителей этой продукции и падением интереса к книге как к духовной ценности.

2. Усиление борьбы за рынки сбыта между книготорговыми фирмами; расширение ими количества потребителей своего товара посредством установления деловых связей с мелкооптовыми торговцами в отдаленных районах страны.

3. Быстрое изменение конъюнктуры рынка.

4. Непрерывный рост стоимости полиграфматериалов и полиграфических услуг.

5. Конкуренция между издательствами за право первым выйти на рынок с новым видом продукции.

6. Снижение многими издателями себестоимости своей продукции за счет приобретения более дешевых полиграфматериалов, сокращения общеиздательских и типографских расходов.