Журнал «Если», 1995 № 01

Он ушел. — Марис протянула через стол руку, намереваясь коснуться ладони Реллы, но та свою руку поспешно отдернула.

— Извини, но мне тоже пора.

Оставшись одна, Марис долго сидела и напряженно размышляла, пока к ней не подошел Деймон.

— Все уже ушли, Марис, — сообщил он. — Ты будешь доедать?

— Что? — Марис вспомнила о съеденном лишь наполовину ужине. — Нет, извини. Похоже, слегка простудилась, и оттого, наверное, нет аппетита.

Улыбнувшись, она помогла Деймону собрать со столов тарелки. Он принялся их мыть, а она зашагала по коридору, разыскивая комнату Вула. Свернув не там, Марис оказалась в заброшенной части лабиринта. С каждой минутой в ней все сильнее закипал гнев. Найдя наконец нужную дверь, она нетерпеливо постучала, намереваясь сразу обрушить свой гнев на Вула, но дверь приоткрыла Релла.

— Что ты тут делаешь? — спросила пораженная Марис.

Не зная, что ответить, Релла зарделась. Из комнаты донесся ровный голос Вула:

— Ты считаешь, что Релла обязана отвечать?

— Нет, конечно, не обязана. — Сообразив, что не имела права на подобный вопрос, Марис коснулась плеча Реллы и добавила: — Извини. Мне можно войти? У меня серьезный разговор к Вулу.

— Пусть войдет, — распорядился Вул.

Релла, едва заметно улыбнувшись, распахнула перед Марис дверь.

Как и все помещения академии, комната Вула была крошечной, сырой, холодной. Ярко пылавший ^kв очаге огонь едва-едва согревал ее. Марис с интересом огляделась. В комнате не было никаких предметов, способных поведать что-нибудь о характере ее обитателя.

Перед очагом обнаженный по пояс Вул отжимался на кулаках от пола, его рубашка валялась рядом на кровати.

— Ну? — Только и сказал он, невозмутимо продолжая упражнение.

Марис застыла, глядя на покрытую множеством шрамов и рубцов спину Вула. Наконец она вспомнила, зачем пришла:

— Я бы хотела поговорить с тобой, Вул.

Он вскочил на ноги, улыбнулся и попросил, тяжело дыша:

— Релла, подай мне, пожалуйста, рубаху. — Одевшись, он спросил Марис: — И о чем пойдет разговор?

Не завязанные в узел волосы спадали на плечи русой волной, отчего лицо юноши казалось менее строгим, а взгляд — почти дружелюбным.

— Мне можно присесть? — спросила Марис. Вул жестом указал на единственное в комнате кресло и, когда Марис опустилась в него, сам уселся на колченогий табурет у очага. Релла примостилась на краешке узкой кровати.

— Я понимаю твое отношение к летателям, Вул, — начала Марис. — И все же не стоит вечно держать на них обиду, иначе ты всегда будешь одинок. После того, как ты вновь выиграешь крылья, к тебе начнут относиться как к летателю, и если ты не подружишься с ними, то останешься совсем без друзей. Разве тебе этого хочется?

— В Гавани Ветров живут тысячи и тысячи людей, а летателей среди них — раз-два и обчелся. Или ты не считаешь бескрылых людьми?

— Откуда в тебе столько злобы? Где бы ты ни появился, ты тут же обзаводишься врагами. Допускаю, что летатели скверно обошлись с тобой, но пойми, в ссоре не бывает абсолютной вины. Ведь с Айри ты поступил омерзительно. Прости летателей, и тогда, может быть, они простят тебя.

Вул растянул тонкие губы в едва заметной усмешке.

— А с чего ты взяла, что я хочу быть прощенным? Я ни в чем не виновен, и, если было бы можно, на предстоящих Состязаниях снова вызвал бы Айри. Либо будь готова к поединку, либо не появляйся на Состязаниях.

Марис от приступа гнева лишилась дара речи.

— Но, Вул, как у тебя язык поворачивается говорить такое? — сдавленно произнесла Релла. — Ведь бедняжка покончила с собой!

— Бескрылые умирают каждый день, — сказал ей Вул более мягким голосом, чем говорил прежде с Марис. — И некоторые из них так же кончают с собой, но о них не слагают песен и не объявляют их' обидчикам кровной мести. Каждый заботится о себе, так меня учили родители. И о тебе, Релла, не позаботится никто, кроме тебя самой. — Он вновь взглянул на Марис и внезапно сообщил: — А знаешь, я встречал твоего брата.

— Встречал Колля? — удивленно переспросила Марис.

— Лет семь назад на пути к Внешним островам он останавливался на Южном Аррене. С ним был еще один певец, совсем старик.

— Баррион! — воскликнула Марис. — Наставник Колля.

— Недели две, дожидаясь корабля, который доставил бы их дальше на восток, они пели в портовых тавернах. Тогда я впервые услышал о тебе, Марис с Малого Эмберли. Твой брат пел о тебе, и ты сразу стала моим кумиром.

— Семь лет назад… — задумчиво пробормотала Марис. — Должно быть, моего брата ты видел сразу после Совета.

Вул улыбнулся.

— Мне тогда было чуть больше двенадцати. В эту пору дети летателей уже готовятся к вступлению в Возраст, мысленно примеряют крылья. Я же, конечно, не мог и мечтать об этом. Но тут на моем родном острове появился твой брат, и из его песен мы впервые узнали о тебе, о Совете, об академиях. Через несколько месяцев открылся «Воздушный Дом», и одним из первых его студентов стал я. Признаюсь, тогда я боготворил тебя.

— И что же случилось потом?

Вул, повернувшись на стуле, протянул руки к огню.