Журнал «Если», 1995 № 03

— Мы не ожидали, что в дело будут вовлечены такие страшные преступники. Когда я пришел в себя после их нападения, мне стало ясно, что мы совершили ошибку, и я решил попытаться ее исправить. Я рассказал людям из ООН все, что мне было известно. Их было очень трудно убедить, но в конце концов мне это удалось. Они обошлись со мной достаточно благородно и не стали сажать под замок. Более того, они рассказали мне о тех трудностях, которые испытываешь ты. Однако я считал, что одного признания еще недостаточно, чтобы загладить вину. Мне очень хотелось помочь вернуть камень. Ты как раз приехал из Австралии в Штаты, и я сообразил, что Зимейстер и Баклер собираются еще раз на тебя напасть. Поэтому я решил незаметно следить за тобой, чтобы, когда они предпримут эту попытку, оказаться рядом. Я выследил тебя у Хала, а потом шел за тобой до тех пор, пока ты не пришел в Виллидж — там я тебя упустил в баре. И только когда ты вернулся домой, я снова тебя нашел. Остальное ты знаешь.

— Да. Еще одна маленькая тайна раскрыта.

— Доктор М’мрм’млрр снова пошевелился, — заметил Рагма.

Мы молча наблюдали за тем, как овощ поднял свои змееподобные конечности и принялся делать странные упражнения. Напряжение, расслабление… Напряжение, расслабление…

Так продолжалось две или три минуты — в этом было что-то гипнотическое, — и я сообразил, что он снова пытается поймать меня в свои сети, только на сей раз действовал куда более деликатно.

Я ощутил прикосновение к своему разуму, какое-то непривычное жжение в голове. На этот раз я не испытал никакой боли. У меня возникло смутное ощущение, сходное с тем, которое охватывает человека, подвергающегося операции под местным наркозом. Судя по всему, остальные каким-то образом поняли, что здесь происходит, и хранили молчание.

Ладно. Если М’мрм’млрр собирается вести себя прилично, я не буду мешать.

Поэтому я просто сидел, позволив ему делать то, что он считает нужным.

Затем совершенно неожиданно он добрался до какого-то рубильника и дернул за него, потому что я мгновенно и безо всякой боли выключился. Блюм.

И снова блюм.

Я был измучен, ужасно хотел пить, чувствовал себя так, будто меня разобрали, а потом неправильно собрали. Поднял руку, чтобы потереть глаза, и невольно посмотрел на часы. Потом поднес их к уху. Как я и подозревал, часы тикали. Ergo…

— Да, прошло около трех часов, — сказал Рагма.

Я услышал, как храпит Пол, потом он замолчал, откашлялся и вздохнул. Он заснул прямо в своем кресле. Рагма курил, удобно устроившись на полу. М’мрм’млрр все еще шевелил конечностями, вытянувшись во весь рост. Надлера нигде не было видно.

Я потянулся, разминая мышцы, и услышал, как, словно старые половицы, заскрипели мои суставы.

— Ну, надеюсь, вам удалось узнать что-нибудь полезное? — осведомился я.

— Можно сказать, что так, — ответил Рагма. — Как ты себя чувствуешь?

— Словно меня вывернули наизнанку.

— Это понятно. Некоторое время ты представлял собой нечто вроде поля боя.

— Давай, рассказывай.

— Во-первых, — доложил он, — мы нашли звездный камень.

— Значит, ты был прав? Я обладал знанием, спрятанным где-то глубоко?

— Да. Твои воспоминания и сейчас вполне доступны. Хочешь сам попробовать? Вечеринка. Разбитый бокал. Письменный стол…

— Подожди минутку. Дай подумать.

Я стал думать. И все вспомнил. Последний раз, когда я видел звездный камень…

Вечеринка была устроена в честь женитьбы Хала. В квартире было полно друзей, спиртное лилось рекой, и мы все ужасно шумели. Веселье продолжалось часов до двух или трех ночи. В общем, можно сказать, что вечеринка удалась на славу. По крайней мере наши гости разошлись по домам, весело смеясь, и никто не получил увечий.

Если не считать одного крошечного несчастного случая, происшедшего со мной.

Кто-то нечаянно скинул со столика бокал, и тот разбился. Случилось это уже ближе к концу вечера. Гости расходились, так что я оставил осколки там, где они лежали. Позже. Manana [15], может быть.

Впрочем, я знал, что выпил слишком много, и прекрасно понимал, как буду чувствовать себя завтра утром, и что стану предпринимать по этому поводу.

Я начну ворчать и ругаться, и гнать от себя день.

А когда он не захочет уходить, я выползу из кровати и потащусь на кухню, чтобы поставить кофе, — первое, что я обычно делаю в любой день, — а потом, пока вода закипает, отправлюсь в ванную для совершения обычных процедур. Естественно, я буду ходить босиком и, конечно же, забуду о том, что пол усыпан осколками. Впрочем, мне придется вспомнить об этом довольно быстро.

Так что я вытащил из-под письменного стола корзину для мусора, присел на корточки и начал обследовать территорию.

Ясное дело, я порезался. В какой-то момент, слишком сильно потянувшись вперед, я потерял равновесие, взмахнул рукой, чтобы не упасть, и наткнулся ладонью на один из осколков.

Потекла кровь, я замотал руку платком и продолжил уборку. Я знал, что, если прекращу это делать сейчас и займусь рукой, у меня возникнет соблазн оставить все, как есть. Мне ужасно хотелось спать.