Журнал «Если», 1996 № 01

— Ничего себе! — восхитился Амер. — Откуда же ты черпаешь сведения?

— Из наблюдений за тобой. Ну-ка, записываю: «Мастерит маленькие скелетики»…

Амер улыбнулся, гадая про себя, чем пользуется его крохотная собеседница вместо пера, чернил и бумаги. Он, разумеется, и слыхом не слыхивал об электричестве, не говоря уже о способах перераспределения электрических зарядов, которыми давно пользовались огневушки.

— Да ты ведь, дорогая, не менее причудлива, чем я. Огневушкам-эфемеркам книжки писать не полагается.

— С кем поведешься…

— Сдаюсь! — Амер широко улыбнулся.

— Кстати, а почему тебя вытурили из города?

Лицо алхимика помрачнело.

— Самона сказала им, будто я колдун. Правда, к ней самой никто из жителей безумной любви не испытывал… Но они поверили. Должно быть, кто-то ей помог, убедив добропорядочных горожан, что я заключил сделку с Сатаной.

— Мастер! — У Уиллоу даже дух перехватило.

— Ты ведь такого не учудил, правда?

— Разумеется, нет! Я алхимик, а не колдун.

В голосе огневушки-эфемерки послышалось недоумение:

— А разница?

— Колдун обретает волшебную силу, продавая душу Дьяволу, — объяснил Амер. — Алхимик же добивается чудесных результатов, изучая бытие природы и разума. То есть открывая законы, описывающие все больше и больше естественных и сверхъестественных явлений.

— Тебе видней. — Все же в голосе огневушки-эфемерки звучало сомнение. — А ты хоть уверен, что в этой дыре ты в безопасности?

— О да, — пробормотал Амер. — В полной безопасности.

Дело в том, что Амер не просто все восстановил. Вокруг домика он широко раскинул хитроумную систему ловушек и предупреждающих устройств, ибо имел более чем веские основания полагать, что добропорядочные колонисты [2]не успокоятся, пока не выследят и не сожгут его у позорного столба.

— Вполне вероятно, — поделился Амер с Уиллоу, — что жители Салема все еще гоняются за мной. По крайней мере, я совершенно убежден, что Самона не успокоится, пока не сживет меня со света,

— Да кто она такая, эта Самона? И почему она зовет тебя кемточемтоэтимсамым, если ты не такой?

— Самона, — вздохнул Амер, — очень-очень красивая молодая колдунья, которая живет в Салеме, правда, жители пока не уличили ее в колдовстве. В общем, с больной головы на здоровую. Она меня ненавидит.

— Ненавидит тебя? — Уиллоу была полна недоверия.

— Да, — подтвердил Амер. Странно, он не питал к Самоне никаких отрицательных чувств; прямо скажем, он с величайшим равнодушием относился к любому существу, которое носит юбку. Возможно, колдунью это злило, поскольку к пуританам она относилась с презрением, но сама она вела себя в высшей степени целомудренно — немало молодых парней носили шрамы, оставленные ее ноготочками, — расплата за домогательства.

— А почему она ненавидит тебя, Мастер?

— Моя магия так же сильна, как и ее.

— Но то ж не причина!

— Таковы женщины, Уиллоу, так уж они устроены, — вздохнул Амер.

— A-а, ерунда это! — решительно заявила Уиллоу. — Я не такая, а ведь я женщина!

— Есть разница, — объяснил Амер. — Ты огневушка-эфемерка.

— А какая женщина без огня и эфемерности?

— парировала Уиллоу. — Нет, тут что-то другое.

— Видишь ли, она продала свою душу Дьяволу, а я нет.

Несмотря на отказ продать собственную душу, Амер своими опытами более усовершенствовался в магии, нежели Самона в результате сделки с Сатаной.

— Думаю, и она, и я от рождения были наделены даром творить чудеса — не хватало лишь знаний. Она сочла, что заплатила за свое учение гораздо меньшую плату, чем я, однако сама стала сознавать, что в конце концов счет будет предъявлен — и он окажется непомерно большим.

Амер отложил маленькую косточку и вернулся к камину. Поставил изготовленную стеклянную посуду на поднос и направился с ним к крану-затычке, вбитому в одно из бревен, из которых была сложена стена. Он повернул ручку, и из крана брызнула чистая, искрящаяся вода, хотя ни вокруг затычки, ни за нею не было ничего, кроме плотной древесины бревна. Вода поступала из чистого Горного ручья, протекавшего в миле от дома: во время своих исследований Амер времени не терял и многому научился.

Он хорошенько вымыл новую посудину водой с песком, потом установил ее на металлическую подставку. Не теряя времени, он довел жидкость в перегонном кубе до кипения, и пары из него весело побежали, охлаждаясь, по змеевику.

В ожидании, пока колба наполнится, Амер повернулся к этажерке, где выстроились ряды пузырьков, снабженных этикетками, еще один перегонный куб, несколько стеклянных трубочек и маленький тигель. Амер взял еще одну колбу, побольше, наполнил ее водой и поставил на прихотливо вырезанную из дерева спиртовку. Затем алхимик принялся ссыпать в колбу порошки.

— Посмотрим… зеленый перец… сахар… корица…

— Звучит здорово. Мастер.

— …толченые крылья летучих мышей…

— Га-а-а-адость!

— Масло из серой амбры…

— Фу, Мастер…

— Орлиный глаз…

— Мастер…

— Глутамат мононатрия…

— М-а-а-а-а-стер!!!

— Да, Уиллоу?

— Ты что варишь?!

Амер глянул на пенистую жидкость в колбе.

— Снадобье прозорливости, Уиллоу.

— Чево?

— Снадобье прозорливости. С его помощью я смогу наблюдать за Самоной, где бы она ни была.