Журнал «Если», 1998 № 03

Может, потому и миновало меня древнее проклятие, сгубившее неведомой египетской чахоткой других грабителей пирамид?

Да, я такую красоту вижу редко, значит, не поэт.

— Эй, морячок! — крикнул кучер. — Глянь, летун над нами!

Я поморщился, его голос рвал очарование, грубо, словно ржавая пила, нарезающая дрова из алтаря заброшенного храма…

— Вижу…

Планёр вдруг дернулся, и за ним потянулась дымная полоса.

— Храни, Искупитель… — испуганно пробормотал возница. — Эй, моряк, чего он горит?

— Нет, не горит, летун толкач включил… торопится или восходящий поток ищет.

Кучер замолчал. Не обиженно, а скорее, с уважением. Видно, счел, что морячок толковый, раз в планёрах разбирается.

Прощальная красота осеннего неба ушла. Вернулась тряска, стук копыт, холодный ветер, уносящийся вдаль планёр. Я закрыл глаза.

Когда дилижанс покатил по лионской мостовой, тряска стала совсем невыносимой. Я вынырнул из дремы.

Дилижанс вкатился под исполинский козырек из стекла и дерева — конная станция здесь была новая, огромная, одним видом внушающая путникам уважение. Вспомнилось сразу, что совсем рядом была пивная, где подают прекрасные жареные колбаски с легким светлым пивом.

— Выходите, господа, — говорил внизу добрый кучер. — Прошу прощения, если растряс, тут дорога совсем разбита, безобразие…

— Ничего, — отозвался кто-то из пассажиров. — Не суетись.

Приятно звякнули монеты — возница получил чаевые.

— Благодарю, буду рад вас возить снова… — судя по его тону, чаевые были хорошие.

— Не приведи Искупитель, — мрачно ответил пассажир. — Люко!

Голос казался знакомым. Я даже поморщился, пытаясь вспомнить.

— Слушаю, капитан.

А этот голос тоже знаком. Тот пассажир, что в окно выглядывал, когда я подсел…

— Ты говорил, что знаешь хорошую гостиницу? Пока не приму ванну, я не в состоянии думать.

— Конечно…

Голоса удалялись — пассажиры уходили. Теперь полезли еще какие-то люди — явно ехавшие во втором классе, впрочем, на дороге, где нет крутых подъемов, и не приходится толкать дилижанс, разница эта невелика. Я привстал, заглянул через низенькую ограду крыши. Какие-то купцы с портфелями, два молодых чиновника, мгновенно сунувших в зубы сигары, пышно и безвкусно одетая дама с хорошенькой юной компаньонкой… А где те двое, что вышли первыми и, несмотря на недовольство дорогой, дали хорошие чаевые?

Вон они, идут к зданию вокзала, и неудивительно, что назойливые нищие стараются исчезнуть с их пути. Оба одеты в форму Стражи. Люко, тот, что выглядывал, к счастью, мне незнаком. А рядом с ним — офицер Арнольд, с которым мы так славно разминулись в ресторане «Давид и Голиаф». Белая повязка через лоб — эх, повезло ему.

Ладони вспотели. Я скорчился, будто нашкодивший ребенок, опустил голову, краем глаза наблюдая за стражниками.

Это что получается — я у них над головой ехал? Еще и говорил в полный голос? Кого мне за спасение благодарить — Бога, крепкий сон Арнольда или скрипучие колеса дилижанса?

Я вскочил, мигом спрыгнул с крыши на противоположную сторону. Слегка отбил ноги, но даже не почувствовал боли.

— Ловок ты прыгать! — похвалил кучер. — Хочешь, морячок, пивом угощу? Подожди тогда полчасика…

— Спасибо, друг, не могу. Спешу очень. Родных хочу увидеть, сестренку Жанет, братика Поля…

Я нес какой-то вздор, всем своим видом выражая желание побыстрее кинуться к несуществующим родственникам, но из-под спасительного прикрытия кареты не выходил.

— Ну что ж, ступай, — отозвался кучер. — Счастливо.

Кивнув, я пошел, смешиваясь с людьми, спешащими на свои дилижансы. На стене вокзала звякнул колокол, глашатай хрипло крикнул:

— Полуденный на Париж, есть места первого и второго класса, полуденный на Париж, семнадцатая стоянка…

Лишь затерявшись в человеческом потоке, торопящемся навстречу долгой дороге, я рискнул оглянуться. Арнольд раскуривал сигару, внимательно слушая Люко. Почему-то я понял — речь идет обо мне, о морячке, подсевшем в дилижанс по пути. Я не стал дожидаться развязки — махнет ли офицер рукой или решит порасспросить кучера о попутчике. Нырнул в здание, быстро миновал его насквозь, выскочил на маленькую площадь. Желание убраться подальше от офицера Стражи, знающего меня в лицо, было невыносимо острым.

Через пару минут я уже сидел в открытом экипаже, а довольный покладистым седоком кучер вез меня к гостинице «Радушие Сестры», заведению скромному, несмотря на громкое название, но зато знакомому и очень уютному. Последний раз я был там года четыре назад, ни с кем особо не общался и не опасался, что меня узнают. Напряжение медленно спадало — в конце концов Лион город большой, и шансов, что я еще раз наткнусь на Арнольда, немного.

И все же та неумолимость, с которой судьба свела нас во второй раз, испугала меня.