Журнал «Если», 2000 № 04

— Тогда я был безумно занят, — рассказывал доктор Маркс своим юным слушателям. — Я только и делал, что строил разные планы побега из убежища, чтобы урвать себе хоть чуточку ангелов. В те времена в Слэше — впрочем, как и сейчас — было совсем нетрудно отыскать любой мозгодробительный виртуал. Словом, я размышлял только об этом, и мне не приходило в голову остановиться и подумать совсем о другом.

Вот женщина, должен был подумать я, которая побывала в реабилитации шесть раз и вряд ли остановится на седьмом. Ей только что пришлось пройти через суровые испытания, и она ощущает настоятельную необходимость расслабиться так, как привыкла.

Но я видел перед собой женщину, которая каждую минуту бодрствования упорно работает над собой. А если она не занята умственными, духовными или физическим упражнениями, то лишь потому, что помогает своим товарищам, несчастным, трясущимся, страдающим от виртуального голодания бедолагам.

И я должен был подумать еще тогда: черт побери, а что все это значит? Но я подумал об этом позже. Я задумался, когда Кили Беннинг получила диплом медицинской школы.

Когда она пошла учиться юриспруденции и, в конце концов, получила ученую степень, чтобы поставить на место ублюдков, которые мешали ей лечить виртоманов… Я снова задумался, однако на сей раз задал вопрос. Я спросил у Кили, что же вызвало в ней такую разительную перемену.

Тут доктор Маркс делал эффектную паузу, пока кто-нибудь нетерпеливо не восклицал:

— И что она сказала?

— Да, в общем, ничего особенного.

Тут доктор Маркс снова замолкал, и его снова просили продолжать.

— Она сказала, что хочет помогать людям, потому что у нее хорошо получается. Она всегда знает, что надо делать, — это природный дар, который открылся в Слэше. Она обнаружила его, глядя на потерянные души в убежище, и смогла помочь им всем. И вот, пока она мне это говорила, я вдруг заметил…

С тех пор как доктор Маркс впервые заметил это, он наблюдал подобное всякий раз, когда встречался с Кили Беннинг. На митинге, в больнице, в зале суда, где угодно. Все тот же особый блеск в глазах, мерцающий огонек, который ни с чем нельзя спутать…

Жадный, упорный, голодный огонек неизлечимого наркомана.

Перевела с английского Людмила ЩЕКОТОВА

Терри Биссон ОФИСНЫЙ РОМАН

Первый раз Кен678 увидел Мэри97 в Муниципальной Недвижимости, когда стоял в очереди на Закрытие. Она стояла на две позиции впереди него — синяя юбка, оранжевый галстук, белая блузка — и выглядела в точности как любая прочая женская пиктограмма. Тогда он еще не знал, что она — Мэри, потому что не мог видеть, какое именно у нее лицо. Но свою Папку она держала обеими руками, как частенько делают давно работающие сотрудники, а когда очередь продвинулась вперед, он увидел ее ногти.

Они были красными.

Как раз в этот момент очередь после прокрутки снова сдвинулась вперед, и ее пиктограмма исчезла. Кен был заинтригован, но вскоре забыл про нее. В это время года работы для него было невпроворот, и он почти непрерывно отрабатывал Вызовы на Задания. Позднее на той же неделе он увидел ее снова, когда она во время паузы стояла возле открытого Окна в Коридоре между Копированием и Пересылкой. [7]Проходя мимо, он притормозил, воспользовавшись известной ему уловкой — повернул свою Папку боком. И опять увидел ее красные ногти. Странно.

В меню ВЫБОР ногтей не было.

А в меню ЦВЕТ красного тоже не было.

* * *

В выходные Кен навестил свою мать в Доме — у нее был то ли день рождения, то ли какая-то годовщина. Кен ненавидел выходные. За неделю он успевал привыкнуть к своему лицу Кена и без него чувствовал себя весьма неуютно. Ненавидел он и свое старое имя, которым мать упорно продолжала его называть. И вообще, он терпеть не мог находиться снаружи, уж больно там все выглядело угрюмо и мрачно. Чтобы не поддаться панике, он закрывал глаза и негромко гудел — снаружи он мог делать одновременно и то, и другое, — пытаясь имитировать умиротворяющее гудение Офиса.

Но реальность нельзя заменить имитацией, и Кену так и не удалось как следует расслабиться, пока не наступил рабочий день и он снова не оказался в Офисе. Ему нравилось мягкое электронное жужжание

поисковых машин, деловитые потоки пиктограмм, маслянисто поблескивающие стены Коридоров, успокаивающие виды за мерцающими Окнами. Он любил такую жизнь и свою работу.

На той неделе он и познакомился с Мэри. Точнее, она познакомилась с ним.

* * *

Кен678 забрал Папку документов из Поиска и нес их на Печать. По мельтешению пиктограмм впереди он понял, что перед Автобусом [8], отправляющимся из Коммерческого, стоит длинная очередь, и поэтому сделал паузу в Коридоре — в зонах с высокой плотностью движения ожидания поощрялись.

Кен открыл Окно, положив Папку на подоконник. Воздуха здесь, разумеется, не было, зато вид открывался очень приятный — такой же, как и за любым другим Окном в «Микросерф офис 6.9» [9]: булыжные мостовые, уютные кафе и цветущие каштаны. Апрель в Париже.

Кен услышал голос.

— Чудесный вид, правда?