Журнал «Если», 2001 № 08

Через две десятидневки Морган удалил эту запись из своих архивов.

Он погрузился в исследования. Он выбрал три эволюционные линии, выглядящие интересными. Одна из них, очевидно, занимала ту же экологическую нишу, что и свиньи на Земле. Две другие обещали пролить свет на взаимоотношения хищников и жертв.

Это загрузит его работой на десятилетия. Морган прожил уже более трехсот лет. Ничто не длится вечно. А у него еще вся жизнь впереди.

Перевел с английского Андрей НОВИКОВ

ВИДЕОДРОМ

КИБЕРПАНК, УЖАСНЫЙ И ЛЮБВЕОБИЛЬНЫЙ

В последнее время слово «киберпанк» стало модно употреблять к месту и не к месту — лепить, словно красивый ярлычок, на самые разные произведения музыкального и кинематографического искусства. Так, в одной из журнальных рецензий мне пришлось прочитать опрометчивую фразу о том, что «Матрица» — это ни много ни мало «типичный фильм в стиле киберпанк». В этом утверждении две откровенные глупости. Во-первых, до «Матрицы» был всего один фильм, который имел непосредственное отношение к упомянутому направлению, и значит, о типичности говорить просто рано. Во-вторых, «Матрица» вряд ли может быть отнесена к киберпанку, поскольку киберпанк не модное словечко из лексикона молодежной прессы, а литературный стиль с характерными чертами…

Впервые о киберпанке заговорили в начале 80-х, когда несколько молодых писателей опубликовали в журналах ряд рассказов, объединенных не только общей тематикой, но и набором определенных стилистических приемов. Во главу угла ставился жесткий, динамичный сюжет экономического детектива, развивающийся на фоне урбанистического и высокотехнологичного будущего, в котором ведутся «войны корпораций» за новые технологии и наивысшей ценностью считается информация, а люди превращаются лишь в ее носителей, «усовершенствованных» с помощью генной инженерии и трансплантации в тела сложных механизмов и органов животных. Произведения эти, так или иначе, обыгрывали понятие «виртуальной реальности», мира, смоделированного суперкомпьютерами и ставшего для героев не менее вещественным, чем агрессивный мир вокруг. Все это, однако, было не самоцелью, а лишь первым уровнем и открывало перед авторами необычайно широкий простор для сугубо эстетических экспериментов и семантических игр. Лучшие образцы киберпанка насыщены множеством аллюзий и ассоциаций из самых разных областей человеческой культуры: из классической и современной литературы, живописи, музыки и кино, из истории религии, из философских и социологических теорий. Таким образом, произведение превращается в элегантную забаву интеллектуалов, слегка напоминающую «игру в бисер» Германа Гессе.

На русском языке вышло три романа «киберпанка номер один» Уильяма Гибсона: «Нейромант», «Граф Нуль» и «Мона Лиза овердрайв», а также подборка рассказов «Сожжение Хром». Его друг и соратник Брюс Стерлинг пока представлен только романом «Схизматрица» и несколькими рассказами в периодике, и в первую очередь, в журнале «Если». Киберпанки второго поколения — Руди Рюкер, Пат Кадиган, Люис Шай-нер, Пол Ди Филиппо — русскоязычному читателю известны лишь фрагментарно, в основном также по публикациям в «Если».

Кинематограф, всегда чутко реагирующий на всевозможные стилевые нововведения, не мог остаться равнодушным и к этому. В 1995 году появилась первая экранизация Гибсона — фильм «Джонни-мнемоник» (режиссер — Роберт Лонго), снятый по мотивам одноименного рассказа. Несмотря на то, что сценарий писал сам автор, фильм потерпел полный провал: и с точки зрения кинематографа он оказался слабым, и оригинальной стилистике литературного первоисточника соответствовал лишь формально. Даже присутствие таких звезд, как Киану Ривз и Дольф Лундгрен, и культовых музыкантов Айс-Ти и Генри Роллинз не улучшило прокатную судьбу картины.