Журнал «Если», 2003 № 10

— Да, за ммо… В общем, вы меня поняли. Однако, насколько мне известно, природа болезни до сих пор не ясна. Замечено только, что поражает она, как правило, людей с высоким интеллектом и уровнем достатка выше среднего. И еще тех, кому, как и мне, по долгу службы приходится постоянно общаться. Сам профессор, например, зарабатывал чтением лекций. Это все, доктор. Достаточно?

— Вполне… — Врач удрученно покачал головой, отключил прибор и констатировал: — Пусто. Ни единого всплеска.

В смешливых, но не сегодня, глазах медленно растворялась надежда на диссертацию.

— Не спешите себя пугать, — посоветовал он. — Самовнушением можно вызвать любые симптомы, вплоть до паралича конечностей. Особенно когда речь идет о таком сложном и слабо исследованном органе, как мозг. Не надо заранее настраиваться на худшее. Почему обязательно ИНДРА? У вас может быть просто… да что угодно!

— Например? — холодно поинтересовался Борис. Он не любил людей, которые сначала позволяли себе грандиозные обобщения, а потом не могли подобрать ни одного конкретного примера.

— Например? Да что угодно! — повторил доктор. — Небольшая рассинхронизация в работе речевых центров. Такое случается сплошь и рядом: после наркоза, сильного испуга, долгого истощающего заболевания или, как в вашем случае, постоянного стресса, вызванного работой. Подобные сбои возникают часто и носят временный характер.

— И чем это лечится?

— Устранением причины сбоя. Отдыхом. Скажите, вы давно не были в отпуске?

Борис неопределенно повел головой. Последний свой нормальный отпуск он помнил еще меньше, чем последнее серьезное заболевание. И про то, и про другое он мог ответить лишь весьма расплывчато: «В этом году, кажется, еще нет».

— Вот видите! Вам необходимо отдохнуть. Поезжайте к морю. — Доктор по-приятельски подмигнул. — Вашим серым клеточкам не повредит легкий средиземноморский загар.

Борис задумался. Предложение доктора приятным образом наложилось на его собственные мысли последних дней: прежде чем наткнуться на одном из веб-форумов на синдром Станковича, Борис успел познакомиться с двумя его ближайшими соседями — синдромами «менеджера» и «хронической усталости». Впрочем, разве мысль об отпуске, в принципе, может показаться несвоевременной?

— И все? — удивился он. — А какие-нибудь, я не знаю, процедуры, таблетки?

— Только отдых. Потом, когда вернетесь, мы проведем повторное обследование. Хотя… не думаю, что в нем возникнет необходимость, — сказал доктор, и его лицо, в особенности глаза, расслабилось, выпуская на волю давно сдерживаемую улыбку.

Наверное, прикрывая за собой дверь, подумал Борис, это и есть отличительное свойство хорошего специалиста. Или по крайней мере хорошо оплачиваемого. Он всегда в конечном итоге говорит то, что хочет услышать клиент.

«А может, и впрямь бросить все, — шевельнулась в голове крамольная мысль. — И махнуть на недельку-другую к морю, к солнышку… Паруса, пальмы, пахлава, чучхелла… или как оно там по-гречески?»

Много ли он работал в последнее время? Прямо скажем, немало — как всегда. Да и когда оно началось для него — последнее время? И разве было до него какое-нибудь другое? Скажем, предпоследнее.

Впрочем, конечно же, было. Просто он строго-настрого запретил себе вспоминать о нем.

Борис не стал звонить из машины. Портативный коммуникатор, правда, тоже позволял видеть собеседника, но картинка на крошечном экране казалась плоской и невнятной. Ему же сейчас хотелось видеть каждую деталь, читать с лица каждую эмоцию. Домашний уником с экраном в половину стены подходил для этих целей больше.

Дома Борис первым делом глянул на себя в зеркало, с сомнением провел ладонью по щеке и махнул рукой на мелочи. Никаких приготовлений. Искренность важнее безупречного костюма и глянцевого подбородка. Он решительно, пока не миновал порыв, потянулся к пульту. Интересно, помнит ли он еще этот номер?

Как оказалось, помнит.

— Светик… — позвал Борис разом севшим голосом. Потом еще раз, тверже: — Светлана!

Она стояла спиной к экрану, как будто не меняла своего положения со времени его последнего звонка. Тогда она отвернулась, чтобы он не видел ее слабости или чтобы самой не смотреть в его спокойное лицо, не слушать умных, хорошо продуманных слов. Она постояла так, не оборачиваясь, минуты полторы, потом щелкнула пультом над плечом… А теперь — обернулась назад.

Слишком резко; волан свободно спадающих волос взметнулся вокруг головы, на миг загородив обзор. Поправила прическу так, чтобы проступило лицо, глаза… узнала.

— Ты? Зачем ты звонишь?

— Я хочу… поговорить…

— О чем? — Она усмехнулась, и только островки бледности на напряженных скулах да две складки вокруг рта, похожие на угловые скобки, выдавали, насколько болезненна эта усмешка. — Мы замечательно обо всем договорились в прошлый раз. Так что не стоит начинать с начала.

— Я должен… увидеть тебя. — Борису казалось, что каждое слово он взвешивает на невидимых весах, всякий раз опасаясь, что именно оно окажется лишним.