Журнал «Если», 2004 № 07

Летатели — и ты, Поводырь, это хорошо знаешь — умеют управлять зобзтвенным общественным интеллектом, но характер группового разума твоего народа для них — тайна за земью печатями. Они не понимают, почему в толпе люди изпытывают более зильный зтрах и зтановятзя зпозобны на любую агреззию. Как и ты, Поводырь, каждый человек зтремитзя вырватьзя из толпы, и в то же время избавитьзя от ее влияния, поэтому люди, когда они вмезте, впадают в панику, в коллективное помешательзтво, превращаязь как бы в единый организм. Зеть не зпозобна этого понять. Для летателей каждый индивид — одновременно и чазть общезтва. Это их езтезтвенное зозтояние, и поэтому они не борютзя против группы зебе подобных — напротив, они борютзя за нее! И они не змогли понять, почему шторм так бызтро дозтиг зтоль разрушительной зилы. Теперь они безпомощны, а я наконец избавлюзь от унизительного рабзтва!

Пека он говорил, «Стелла» дергалась и дрожала. Словно попавший в капкан зверь, она старалась выскочить из собственной кожи, и порой мне казалось, что это ей вот-вот удастся. После одного особенно жестокого рывка Лэттри потерял равновесие и покачнулся, и я бросился к газовому регулятору. В это мгновение я не думал ни о летателях, ни о спасении Тансиса — я просто хотел жить. Я уже чувствовал под пальцами холодный металл вентиля, который был изображен на чертеже, когда Лэттри прыгнул на меня сзади. Круто развернувшись, я попытался сбросить его, но он вцепился в меня, точно паук, и его вес, который в обычных условиях я мог удерживать без особого труда, заставил меня упасть на колени. Газ, который я вдыхал все это время, почти усыпил меня, и я был не в силах сопротивляться.

— Я взегда хотел только одного — умереть за звою родину! — прохрипел Лэттри, сдавливая мою шею в железном захвате. В глазах у меня потемнело. Я понял, что граф убьет меня, а вслед за мной погибнет и корабль. Сознание покидало меня, и я мысленно позвал Генри, но он не откликнулся.

Это неожиданно разозлило меня, а злость придала сил и решимости. Я немыслимым образом извернулся и, схватив Лэттри за руку, совсем по-собачьи впился в нее зубами. Лэттри вскрикнул и выпустил мое горло. Вскочив на ноги, я рванулся к переключателю и повис на нем всем своим весом. Послышался гул, и запорный вентиль со скрежетом повернулся в своем прозрачном кожухе, но Лэттри не собирался сдаваться. Оттолкнув меня, он, в свою очередь, попытался вернуть переключатель в исходное положение, но ему не хватило роста, чтобы сделать это достаточно быстро. В следующую секунду я встал между ним и вентилем и, в свою очередь, оттолкнул графа. Он отлетел на несколько шагов, но тотчас снова бросился в атаку, и я толкнул его снова. Мое движение совпало с очередным сильным рывком «Стеллы». Лэттри попятился, зацепился каблуком за прут платформы, а резкое ускорение буквально швырнуло его к перилам. Схватиться за них он не успел. Миниатюрное узкоплечее тело Лэттри проскользнуло между стойками ограждения и исчезло за краем платформы. Я слышал его крик все время, пока Лэттри летел вниз. Потом раздался глухой удар, и крик оборвался.

Я без сил опустился на железную решетку. «Стелла» продолжала скрипеть и стонать, со звоном лопался металл, со скрежетом расходились переборки, со звуком выстрела отлетали заклепки, но это больше меня не пугало. Закрыв глаза, я привалился к стене, чувствуя себя странно умиротворенным. Быть может, подумалось мне, я наконец-то вышел на дорогу, которая непременно приведет меня в тот горний мир, где теперь живет Генри.

«Ну, держись, Генри, — мысленно обратился я к нему. — Когда я приду, то выскажу тебе все, что о тебе думаю — дай только добраться!..»

Но сон добрался до меня раньше, и больше я ни о чем не думал.

15.

Меня разбудило легкое покачивание. Я то поднимался вверх, то опускался вниз. Открыв глаза, я увидел, что по-прежнему лежу на служебной платформе возле газового регулятора. Платформа плавно поднималась и опускалась. Глядя прямо перед собой, я рассмотрел сквозь путаницу скрученных и изломанных лонжеронов дальнюю стену корпуса и открытый люк. Сквозь него просачивался серый свет, и я увидел, что обшивка наружного корпуса во многих местах отслоилась.

Перевернувшись на спину, я посмотрел вверх. Все летатели исчезли, и я, закрыв глаза, попытался установить контакт с Сетью, но ответа не последовало. Тогда я снова открыл глаза. На площадке я был один. Что с Джонсоном? Где он — ушел или упал вниз?

Но искать ответ на этот вопрос мне не хотелось. От усыпляющего газа у меня все еще кружилась голова, и даже подняться на ноги мне стоило большого труда. Лишь немного придя в себя, я отважился на обратное путешествие к люку, через который попал в наружный корпус. Впрочем, корабль почти не качался, и карабкаться по решетчатым фермам было не в пример легче.

Пройдя сквозь люк, я увидел, что сломанный конец металлического моста находится почти у того места, где он когда-то крепился к стене. Когда я перепрыгнул на него, мост лишь слегка качнулся, и я быстро прошел к первому люку. Вскоре я уже стоял на палубе С.