Журнал «Если», 2005 № 03

В истории польского кино есть только два жанра, которые так и не смогли прижиться. Отсутствие вестерна не удивительно — не та страна, не та культура, Но почему столь беден научно-фантастический кинематограф в стране Ежи Жулавского, Станислава Лема, Януша А.Зайделя и других нерядовых творцов НФ-литературы — вопрос гораздо более сложный. На него специально для «Если» попытался ответить известный польский журналист.

О польском научно-фантастическом кино невозможно писать обзорно. В жанре попросту не было периодов расцвета и упадка, не удастся даже выделить фазы его развития и определить характерные черты. Просто время от времени без какой-либо видимой причины появлялись фантастические фильмы. Иногда они имели умеренный коммерческий или художественный успех, но чаще терялись среди других, более серьезных и амбициозных проектов. Тем не менее за восемьдесят лет все-таки появилось не менее десятка значимых картин.

СЕДАЯ ДРЕВНОСТЬ

Польское кино двадцатых-тридцатых годов прошлого века было на редкость простым: драмы, чаще всего любовные — как правило, экранизации популярных дамских романов с непременным слезливым хэппи-эндом. Иногда случались комедии на те же самые темы. Места для НФ попросту не было. Но все же предтечей польской кинофантастики можно признать фильм 1924 года «Крылатый победитель» (реж. Зигмунт Веселовский). Летчик и инженер-химик изобретают новое оружие — воздушную торпеду, наполненную газом. Иностранная разведка похищает невесту изобретателя, чтобы с помощью шантажа разведать устройство супероружия. В результате невеста спасена, а польская авиация благодаря упомянутой торпеде одерживает славную победу в великой воздушной битве. Фильм не сохранился целиком, но то, что осталось, свидетельствует о бездарной игре актеров и наивном сценарии. Фантастические элементы в виде польской версии «безумных ученых» появляются также в двух других фильмах межвоенного периода — «Шпион в маске» (1933, реж. Мечислав Кравич) и «Забытая мелодия» (1938, реж. Конрад Том и Ян Фетке). В обоих фильмах сюжет закручен вокруг гениальных открытий, причем в последнем изобретением является… мыло, которое может одновременно служить мячом и шоколадкой. Нелепо? Тем не менее фильм сняли.

СОВМЕСТНЫЕ ПРОЕКТЫ

На многие годы фантастика исчезла из польской кинематографии. Сразу после второй мировой необходимо было отражать в кино кошмары войны. Потом воцарился соцреализм, и кинематографию заполонили фильмы об электрификации деревни, женщинах на тракторе и борьбе с кулаками. Фантастика плохо соответствовала новым требованиям. Во-первых, слова «фантастика» и «реализм» совмещались с большим трудом во-вторых, изображать революционное движение трудящихся масс на других планетах или в иных измерениях было труднее, чем «здесь и сейчас». Во времена, когда «неактуальный» или не до конца понятный замысел творца мог стоить ему не только карьеры, но и личной свободы, безопаснее было ходить по проторенным дорожкам.

Ситуация изменилась в конце пятидесятых. В 1957 году СССР отправил на орбиту первый искусственный спутник Земли, а в 1961-м в космос полетел Гагарин. У фантастики обозначились цель и задача — пропагандировать достижения социалистической космонавтики. Подобные фильмы требовали немалых расходов, поэтому появились совместные кинопроекты соцстран.

Польская кинематография принимала широкое участие в одном из них — «Безмолвной звезде» (1960, реж. Курт Метциг), снятой совместно с ГДР. Фильм был экранизацией одной из ранних повестей Станислава Лема и рассказывал о первой экспедиции на Венеру, обнаружившей, что туземная цивилизация самоуничтожилась в ядерной войне. Кроме финансового участия немалым польским вкладом в проект стала сценография чужой планеты, выполненная Анатолем Радзиновичем. Сейчас, конечно, все это выглядит наивно, но в тот момент она не слишком уступала американским образцам. Сам фильм, приключенческий по сюжету, хотя и не лишенный пропагандистских вставок, имел большой успех в странах соцлагеря.