Журнал «Если», 2005 № 05

— Пожалуй, самое заметное событие на нашем рынке — это новый всплеск популярности фэнтези. Едва ли не каждый день в разных уголках США возникают всевозможные движения, сообщества и школы вроде «New Weird», «Interstitial Arts», «Fantasy of Manners» и т. д. и т. п. Критики, писатели и читатели увлеченно дискутируют о перспективах фэнтези в новом тысячелетии, выпускают всевозможные манифесты… Все это говорит о том, что литература меча и магии неожиданно превратилась сегодня в самую «толстую» ветвь фантастического искусства США. Но и сам жанр на новом витке претерпел существенные изменения, обогатился множеством новаций. Мало кто пишет набившие оскомину истории о тайных наследниках престола, схватках с драконами и эльфийских войнах. Это уже архаика. Авторов-фэнтезийщиков волнуют теперь куда более серьезные проблемы. Например, сюжет книги «Падение Королей» Элен Кашнер и Делии Шерман развивается в университетском городке XVI века, а посвящен роман непростой проблеме взаимоотношения полов, магия там лишь постольку поскольку.

Сложнее говорить о научной фантастике. В настоящее время законодателями моды и самыми интересными авторами НФ определенно являются британцы. Хотя еще пару десятилетий назад ни один американский издатель не взялся бы выпускать английскую научную фантастику. Теперь же ситуация диаметрально противоположная. Лучшие авторы, пишущие о приключениях в космосе, — британцы Иэн Бэнкс и Кен Маклауд. Лучшие произведения «твердой» НФ тоже создают англичане — например, Стивен Бакстер, Чарлз Стросс и Пол Макоули. В этом ряду хочу выделить еще одного неамериканца — австралийца Грега Игана, чьи повести столь блистательны, что я лишний раз убеждаюсь: наука — великая вещь.

Научная фантастика развивается во всех направлениях с головокружительной скоростью. Но если бы мне пришлось выделить какую-нибудь одну тенденцию, то я сказал бы, что все возвращается на круги своя. Авторы открывают для себя старые типы НФ-произведений и пересматривают их лишь с позиций более качественного письма и достижений современной науки.

— Что ж, англичанам повезло. Но почему так сложно, почти невозможно, пробиться на американский рынок авторам из неанглоязычных стран?

— В романе Джона Барнса «Человек, низвергнувший небеса» люди Земли находятся под экономическим диктатом обитателей колоний лишь потому, что один рынок расположен на дне гравитационного колодца, а другой — на его вершине. Гораздо дешевле доставлять товары с орбиты, чем поднимать их наверх. Как следствие, орбитальные поселенцы становятся все богаче, а люди на Земле — нищенствуют.

На рынке фантастики таким «гравитационным колодцем» является английский язык. Мне гораздо легче продать свой роман в Японии, чем японскому автору свой в Америке. Просто потому, что очень мало американских издателей читают по-японски. Прежде чем японский автор может быть рассмотрен на предмет издания, кто-то должен заплатить за перевод его романа, а от американских издателей ждать этого не приходится. Они каждый день бесплатно получают рукописи на английском языке, и почти все из этого самотека летит в мусорную корзину.

Решения этой проблемы в настоящий момент я не вижу. Но Россия, во всяком случае, находится не в худшем положении — в сравнении со многими даже европейскими странами. В вашей стране свой, сложившийся десятилетиями рынок фантастики, много писателей и живая литература. В отличие от некоторых европейских стран, где читатели неплохо знакомы с современной англо-американской фантастикой, но не в состоянии поддерживать собственных писателей. Вот это действительно ужасно.

И все-таки я уверен: пройдет совсем немного времени, и компьютерные программы будут усовершенствованы настолько, что позволят переводить романы на удобочитаемый английский. Тогда, скорее всего, ситуация улучшится.

— Логично тогда спросить: а с современной российской фантастикой вы знакомы?

— Я читал много русской фантастики в 60-70-е годы, когда советскую НФ активно переводили на английский язык (к сожалению, все эти произведения давно у нас не переиздавались). И могу сообщить не лукавя: я был в восторге от того, что делали русские фантасты. Скажу больше: наша с Гарднером Дозуа новелла «Города Бога» была написана под сильным влиянием «Пикника на обочине» братьев Стругацких, перед талантом которых я преклоняюсь.

Что же касается постсоветской фантастики России, то, к великому сожалению, для меня это тайна, покрытая мраком. Зато мне посчастливилось лично познакомиться с Киром Булычёвым — незадолго до его смерти. Он оказался невероятно обаятельным и интересным человеком… который не читал ни слова из написанного мной. Поэтому я отправил ему свою книгу «Дочь железного дракона». Я не знаю, прочел ли он ее, но надеюсь, прочел, и она ему понравилась.