Журнал «Если», 2006 № 11

Удивительно, но при всей этой политической заданности и эклектичности образов Мьевиль выдерживает полет своей фантазии именно на той высоте, которая не дает произведению превратиться в бессвязные, абсурдные, а то и вовсе бредовые фрагменты. Напротив, «Вокзал потерянных снов» обладает удивительным свойством гармонично сочетать несочетаемое (например, магические и научные начала в единой теории поля) и той внутренней непротиворечивостью, которая придает происходящему в мире Нью-Кробюзона достоверность.

Кстати, из-за пристрастия Мьевиля смешивать в своих романах магические атрибуты и новейшие технологии, критики поспешно записали фантаста в стимпанкеры. Однако куда уместнее этот британец смотрится в ряду так называемых «Новых странных писателей», в число которых входят, например, такие разные авторы, как Джеффри Форд, Люциус Шепард и Джефф Вандермеер.

Объединяет «Новых странных» стремление вытолкнуть фэнтези из героической и эпической колеи, проложенной варварами и профессорами.

Отсюда сознательное пренебрежение, казалось бы, родовыми признаками жанра: вторичность сюжета по сравнению с художественными образами, введение в текст социального конфликта — что позволяет говорить о существовании своего рода параллельной фэнтези с собственной системой координат. К их числу относится и пренебрежение традиционным хэппи-эндом. Пусть враг повержен, но и с положительными героями Мьевиль церемониться не стал.

Сергей ШИКАРЕВ

ВЕХИ

Юрий Коротков Звездоплаватель

«Каллисто», «Гианэя», «Звездоплаватели»… Для читателей со стажем эти названия, как код, которым отворяют двери в мир далекого детства, когда любая книжка с заветным логотипом «НФ» была на вес золота, когда фантастика еще умела мечтать и рвалась к звездам. Георгий Мартынов был одним из первопроходцев космических трасс в эпоху «ближнеприцельной» НФ и одним из лучших авторов приключенческой фантастики советской эпохи. В октябре нынешнего года отмечалось столетие со дня рождения писателя.

Родился писатель второго октября 1906 года в Гродно в семье инженера-железнодорожника, так что почти все детство Мартынова прошло в бесконечных разъездах по городам и весям России. Вскоре родители развелись, и 14-летнему Георгию пришлось бросить учебу и устроиться ремонтным рабочим на Юго-Западной железной дороге. В 1927 году семья перебралась в Ленинград, и Мартынов решил попробовать себя на военном поприще. Он поступил в школу военных сообщений, но проучился там недолго — в 1931 году из-за несчастного случая Георгий почти полностью лишился слуха. До самой войны будущий писатель трудился на Ленинградском заводе резиновых технических изделий. Но высшее образование он все-таки получил — во Всесоюзном заочном политехническом институте; а стал инженером уже на третьем курсе.

С раннего детства Георгий был запойным читателем фантастики и книг по астрономии (особенно он любил сочинения француза Камиля Фламмариона), а в кругу друзей славился как неутомимый фантазер. Часто по дороге к школе или на работу он, окруженный толпой приятелей, пересказывал очередную книгу, щедро дополняя рассказ собственной выдумкой. Но чтобы саму сесть за письменный стол и испытать себя в ремесле сочинительства — об этом Мартынов и не задумывался. Если бы не одна встреча, случившаяся в конце тридцатых годов.

Однажды завод посетил писатель Леонид Борисов, известный, в частности, замечательными биографическими романами о жизни Жюля Верна и Александра Грина — «Жюль Верн» и «Волшебник из Гель-Гью». Эта короткая встреча во многом определила дальнейшую судьбу Мартынова. Разговорившись с молодым инженером, маститый литератор посоветовал Георгию попробовать свои силы в литературе. «У вас должно получиться», — напутствовал Борисов (спустя четверть века именно он рекомендует фантаста в члены Союза писателей). Но начавшаяся война распорядилась по-своему. Практически глухой Георгий Сергеевич не стал отсиживаться в тылу, а ушел добровольцем на фронт. Он прошел всю войну — сначала на Ленинградском, а потом на Прибалтийском фронтах, вернулся орденоносцем. На родной завод.