Журнал «Если», 2006 № 10

Неподалеку от нее Голубая Пчела закряхтел и с трудом перевалился на спину. Его замечательный голубой костюм тоже сильно изодрался, обнажив стальной экзоскелет и очень толстые прокладки вокруг по-стариковски тощих конечностей. Громко кашлянув, он выбросил в воздух взвесь кровяных брызг. Жало, не слишком торопясь, направился к лежащему старику, небрежно помахивая оружием. В его руке обнаружился вовсе не верный Жаломёт, а самый обыкновенный, вульгарный пистолет, черный и блестящий.

— Мик!.. — слабо выдохнул Голубая Пчела.

— Даже не думай, — сухо сказал Жало, но голос его дрогнул: — Не старайся зря. Ты омерзительный сукин сын.

— Мик, послушай меня, я…

— Заткнись!!! — рявкнул Жало и прицелился.

Но тут появилось Пчелиное Крыло, поскольку автопилот был настроен на регулярное возвращение к хозяину. Вынырнув будто ниоткуда с рассерженным жужжанием, удивительный летательный аппарат врезался в кадык человека с пистолетом, отбрасывая его на заграждение. Жало ударился о перила, перевалился через них спиной и пропал.

Все пчелы коллективно и бурно сошли с ума, закрутившись в черно-золотое бешеное торнадо, и многотонная гудящая масса роя организованно рухнула с крыши вниз.

Вскочив на ноги с жужжанием электромеханических передач, Голубая Пчела торопливо подбежал к заложнице. Из недр голубого жилета появился аптечный пузырек с распылителем, и старик стал заботливо опрыскивать ее голубой жидкостью.

— Не надо впадать в панику, мисс! — заверил он Конфетку профессионально бодрым голосом. — Я вижу, вас щедро умастили аттрактантом, но эта жидкость мигом нейтрализует его. Клянусь, ни одна пчела не подлетит к вам ближе чем на десять футов! Это отпугивающий феромон.

— Но меня ужалили! Много-много раз! Боже мой, ведь у меня аллергия… Горло уже распухло, я чувствую… Я скоро не смогу дышать! Я умру!

— Успокойтесь, мисс, — сказал Голубая Пчела. Он поставил бутылочку с репеллентом рядом с ней и добыл из своего жилета шприц и ручной фонарик. — Все в порядке, я опытный врач.

С этими словами он ловко всадил иглу в бедро Конфетки и выжал поршень до отказа. А потом на секунду нажал и отпустил кнопку фонарика. И внезапно посреди темной ночи Конфетка обзавелась свеженьким красноватым загаром.

— Радиация в ультрафиолетовом диапазоне активирует мой специальный антидот, — пояснил ее спаситель авторитетно и на удивление хладнокровно, хотя кровь продолжала обильно капать у него изо рта.

Теперь Конфетка ясно разглядела, насколько худ и хрупок на самом деле этот старый супергерой. Его морщинистая кожа ужасно напоминала ветхую, пожелтевшую и скомканную газету, усеянную синими и коричневыми чернильными пятнышками.

— Это не только спасет вас от нынешних укусов, мисс, — продолжал он горделиво. — Это радикальноеизлечение. И я мог бы сделаться в тысячу раз богаче, чем был, но увы! У нашего правительства, как водится, не хватило ума, чтобы оценить по достоинству неизбежные побочные эффекты.

— Может быть… нам лучше поговорить об этом в отделении «скорой помощи»? — пролепетала Конфетка. — Я вам верю, конечно, но все-таки…

— Позвольте мне призвать Пчелиное Крыло, — кивнул Голубая Пчела. Он встал, прошел дюжину ярдов вдоль ограждения и оперся на перила, переводя дух. А выпрямившись, издал заливистый свист и высоко поднял руку. Так он молчаливо и неподвижно простоял несколько долгих секунд, а потом опять откашлялся и произнес, не оборачиваясь:

— Клянусь, это была не моя вина.

— Что?.. — тупо переспросила Конфетка.

— Что Жало остался в тюрьме. Это… просто случайность. Ну, то есть… Ладно, я расскажу.

Голубая Пчела наконец опустил руку и повернулся к ней лицом, утирая кровь с подбородка.

— В то время я был женат, — сказал он. — И после этого фиаско с мистером Мозгом моя благоверная супруга… В общем, она ухитрилась запихнуть меня в сумасшедший дом, а там… Они подвергли меня электрощоковой терапии! Моя прежняя жизнь — или наибольшая ее часть, по крайней мере — потеряна навсегда. А тогда, в то время, я совсем не помнил, что произошло. Просто ничего не помнил.

— Господи… — произнесла Конфетка. — Мне правда, правда очень-очень жаль.

— Роберт!!!

Этот вопль раздался на фоне стремительно возрастающего, ужасающего гудения миллионов разгневанных пчел. И внезапно Жало вознесся над ограждением площадки, стоя на вершине чудовищно плотной, черной с золотом колонны из насекомых.

— Нет, ты никуда не уйдешь от меня, Роберт! — вскричал он. — Ведь я задолжал тебе сорок лет ненависти! Целых сорок лет унижений. Сорок лет предательства! Четыре десятка лет!!!

С этими словами Жало резко выбросил вперед руки — и два черных кулака, сплотившиеся из пчел, дружно врезали Голубой Пчеле в живот и под ложечку. Старик упал на колени, а пчелы рассыпались, окружая его голову, покрывая маской лицо. Сверху из темного неба молниеносно вылетали, будто крошечные пули, другие разъяренные пчелы, формируя шевелящийся живой глобус, быстро выросший до размера тыквы. Голубая Пчела повалился на бетон, его придушенные крики были еле слышны сквозь грозное жужжание.

— Я знаю, что у тебя иммунитет к пчелиному яду, — сказал Жало.