Журнал «Если», 2008 № 08

Впервые на кинопленку была перенесена все та же «Сказка о рыбаке и рыбке». Одночастевку в 12 сценах, связанных титрами, поставил в 1911 году для «Братьев Пате» К.Ганзен. В фильме сыграли известные театральные актеры — Николай Васильев и Лидия Сычева. Морские сцены снимались на реальном побережье, а декорации в старорусском стиле сделал один из лучших художников русского немого кино Чеслав Сабинский. Как и при более поздних экранизациях, первых русских кинематографистов подкупила возможность воочию показать те фантастические метаморфозы, которые происходят с героиней (беднячка — богатая крестьянка — столбовая дворянка — царица!) и ее жилищем. Кроме того, фильму не откажешь в неподдельном комизме, который проявляется и в игре актерского дуэта, и в самой золотой рыбке, имеющей, вопреки дальнейшей традиции, такие огромные размеры, что она с трудом помещается в лодке.

Откровенно говоря, той же сказкой, но для более взрослого зрителя, была и «Русалка», экранизированная на год раньше в киноателье «А.Ханжонкова». Эта «драма любви, попранной социальным неравенством», имеет откровенно сказочный финал. Мы видим лежащего на дне Днепра мертвого князя и торжествующую дочь мельника Наташу, ставшую царицей русалок. Фантастическое пророчество волхва определяет судьбу князя Олега в «Песни о вещем Олеге», экранизированной в 1911 году Я.Протазановым, причем знаменитый впоследствии режиссер сам же и сыграл роль волхва.

Снимать сюжеты о рыбаке и рыбке или вещем Олеге было довольно просто: минимум актеров, четкая последовательность сюжета, отсутствие трюковых съемок. Однако надо отдать должное русскому дореволюционному кино. К 1914 году оно может похвастаться и гораздо более сложными версиями пушкинских экранизаций — это и «Пиковая дама», и «Мазепа», и «Братья-разбойники», и «Домик в Коломне». Что касается сказок, то здесь доходит черед до «Руслана и Людмилы» и «Сказки о мертвой царевне и о семи богатырях». Первый фильм, к сожалению, не сохранился. На его ценность указывает хотя бы то, что режиссером и оператором был В.Старевич — самый известный в дореволюционном кино экспериментатор в области трюковой съемки и монтажа, а роль Руслана исполнил Иван Мозжухин. «Сказку о мертвой (в названии фильма — „спящей“) царевне…» ставил, скорее всего, П.Чардынин, но одним из операторов был также Старевич. Не случайно кульминацией сюжета стал эпизод похорон царевны (ее сыграла звезда русского немого кино Софья Гославская), решенный в замедленном, фантасмагорическом ритме. Единодушных похвал удостоились «древнерусские» костюмы и интерьеры, стилизованные в духе картин Васнецова и Билибина.

На последнее обстоятельство надо обратить особое внимание. Конечно, в руках такого виртуоза трюковых съемок, как Старевич, камера даже в начале XX века могла воспроизвести на экране волшебные эпизоды пушкинской сказки — будь то бой Руслана с Головой или игра Людмилы с шапкой-невидимкой. Но все же главный акцент делался на древнерусском стиле и патриотическом воспевании богатырских традиций — что было особенно актуально с началом первой мировой войны.

Начиная от «Балды»

По вполне понятным причинам в первое послереволюционное десятилетие будить ностальгию по княжеско-боярской Руси было не своевременно. В 1920 — начале 1930-х годов в советских экранизациях Пушкина преобладает критический пафос и мотив униженного человеческого достоинства. Именно под таким ракурсом экранизируются «Коллежский регистратор», «Капитанская дочка». «Дубровский» и т. д. Единственная пушкинская сказка, которая представляется актуальной с классовых позиций, это озорная и иронически злая история о попе и работнике его Балде. В 1933 году такой мультфильм берется ставить М.Цехановский в Ленинграде. Его мультипликационная графика строилась на условности сатирического плаката. Она агрессивно высмеивала кустодиевскую уездную Россию, представленную в виде базарного торжища, где рядом с огурцами и требухой продаются скабрезные лубки («Венера без рубашки — толстые ляжки»). Именно это плюс музыка попавшего в опалу Д.Шостаковича не понравились кинематографическому руководству, и незаконченная картина (эпизод «Базар») легла на полку.

Повторная экранизация, тоже в виде рисованного мультфильма, но уже без каких бы то ни было формалистических наворотов, была сделана уже в 1939 году П.Сазоновым, однако заметным явлением в истории советской анимации не стала. Куда ярче выглядела поставленная двумя годами раньше «Сказка о рыбаке и рыбке» А.Птушко. Объемный кукольный фильм не просто вызывал у октябрят и пионеров неприязнь к дворянкам, царицам и богатству как таковому, но поражал своей необычной формой: благодаря методу трехцветной гидротипии он впервые сделал пушкинскую сказку цветной, а руки настоящего палехского художника П.Баженова привнесли в него атмосферу подлинной русской старины.