Журнал «Если» 2010 № 3

Глубина океана в этом месте была невелика, Анрат быстро достигла дна и на полном ходу вбуравилась в гранит. Молот Тора, развернутый задом наперед, пронзал твердь земную с той же легкостью, что и твердь небесную. За летящей ведьмой оставался широкий туннель, и Уроборос, увлеченный погоней, устремился под землю. Он не видел ничего, кроме лакомой добычи, а думать не умел и прежде, будучи способным только хапать и глотать.

Гибкая плоть чешуилась сквозь подземный ход, в недрах земли обеспокоенно заворочалась Великая Черепаха. Земля дрогнула, и там, где не случилось великого мага, готового утишить толчки, случились великие беды.

— Ползи! — голосила буравящая недра Анрат. — Смелей! На то ты и червяк, чтобы под землей ползать!

Она вынырнула в южном океане и вновь устремилась к небу.

— Есть стежок! — Анрат сорвала голос и уже не кричала и не визжала, а хрипела: — Вот это, я понимаю, рукоделие — бабская работа!

Пара скрылась за небесами, и я смог окинуть взглядом земной круг, поглядеть, что поделывают мои недруги, которыми я так беззастенчиво взялся командовать.

В хранилище уже не было никого. Кто-то из великих торопился обеспечить собственную безопасность, другие отчаянно пытались удержать от падения Вселенную, и лишь Растон сидел на плоской крыше своего дома и безмятежно созерцал полыхающее небо.

Покров небес прорвался, показалась Анрат. За ней, подобно нитке за иглой, тянулся Уроборос. Старуха уже не орала и не бесновалась в полете. Слышалось лишь хриплое дыхание да иногда натужное: «Ну!.. Ну!.». Кого она там понукала — змея или саму себя?

Собрав свою силу в мощный импульс, я послал ее ведьме и с радостью услышал, как выровнялось дыхание, и увидел, как ускорился полет. Змей, готовый схватить стремительную точку, разочарованно клацнул зубами и вновь устремился вдогон.

Раз за разом грозная старуха проламывалась сквозь землю и взмывала к небесам, а не умеющий уставать Уроборос гнался следом, с каждым новым стежком прочнее притягивая небо к краю земли. Анрат выла и стонала, я отдавал ей всю свою силу, не думая о том, что Ось над моей головой давно сплелась в узел, готовый изничтожить меня в одно мгновение. Я был бы давно мертв, но Покров небес впитывал обезумевшую магию, позволяя мне до времени уцелеть.

И наконец, на сотом нырке перед Уроборосом замаячила еще одна цель, добыча столь же желанная, что и неуловимый молот Тора. Исполненная черной магии, украшенная шипами и кольцами гремушек, она колыхалась в воде, никуда не пытаясь бежать. Уроборос кинулся и вцепился зубами в свой собственный хвост.

Наконец сбылось то, к чему древний змей стремился все бесчисленные тысячелетия своего существования. Отныне он мог бесконечно утолять бесконечный голод. Большего ему не требовалось. Уроборос замер, закостенев в параксизме наслаждения. Плевать, что тело его отныне намертво спаяно с небом и землей. Главное — можно бесконечно жрать. Что еще нужно для счастья?

Я ухватил Анрат за руку, втянул в Ось, потом мы оба вывалились в подледную камеру. Магический жгут над нашими головами медленно начал ослабевать.

Анрат повалилась на пол, прижалась лбом к холодному камню. У меня тоже подкашивались ноги, но я нашел силы поднять Анрат, чтобы на руках отнести в тепло, к огню и покою.

— Сама! — прохрипела старуха, а потом вдруг улыбнулась во все свои четыре зуба: — А впрочем, тащи! Давненько меня никто на руках не носил.

До самого дома я ее не донес. Хотя старушка весила немного, но ведь и я еле волочил ноги. Вместо обычных тридцати минут мы плелись больше часа и в теплые помещения ввалились, поддерживая друг дружку.

— Тюпа! Меда! И много!. — просипел я, падая в кресло.

Когда я открыл глаза, то обнаружил, что Тюпа уже принес четыре кувшина с медом и отправился за пятым.

«Эх, Тюпа!.» — я вздохнул и поставил кипятиться воду для сбитня.

Чем хорош сбитень? Греет не хуже глинтвейна, а голову проясняет. Глинтвейн перед серьезной работой пить не станешь, а сбитень — сколько угодно. Так что уже через пару часов мы стояли возле Оси, оглядывая колдовские просторы.

Нет, наша Земля по-прежнему оставалась шаром, который, вращаясь, плыл по эфирным волнам. В материальном мире не изменилось ничего, а когда люди оправятся от потрясения, они сочтут, что жизнь вернулась на круги своя и можно жить по-старому. Но взгляд, проницающий тонкие материи, видел иное. Сливаясь с истинной Землей, сиял в просторах мироздания ее магический дубликат. Там была плоская земля, в основе которой — Великая Черепаха. Старательные кобольды обихаживают ее, и им совершенно нет дела до того, что творится в вышине.

А в вышине, где в реальности кончалась колоземица и начиналась пустота, в магическом мире вздымались твердейшие сферы: темная с проблесками звезд и безмятежно голубая, исполненная света и солнца. Покров неба уже не полоскался наволочкой на ветру, он был накрепко пришит к краю Земли гибким телом Уробороса. Ось Мира упиралась в Покров, и магия, расплескавшись в небесах, щедрым дождем орошала иссохшую землю.