ЖУРНАЛ «ЕСЛИ» №6 2007 г.

И наконец, Батыр Джальчинов — калмык. Возраст определить трудно, рядовой, чиновник из Элисты. Понятное дело, не худой. Должность как-то связана с сельским хозяйством. Танкист, водитель-механик. Только танка у нас, как это ни печально, нет. И персы нам свой вряд ли одолжат.

Мы свободно перемещались по лагерю, заглядывали друг к другу «на огонек». Меня удивил сержант Кузнецов, при тусклом свете аккумуляторной лампы читавший толстую книгу в мягкой обложке.

— Заядлый книгочей? — спросил я. — Или пытаетесь отвлечься?

— Не слишком заядлый. Но обидно будет книгу не дочитать, не узнать, чем закончится. Интересная.

— О Петре Великом? — поинтересовался я, присмотревшись к обложке и узнав портрет императора.

— Не совсем… Но Петр там упоминается. Точнее, последствия его действий. В этом романе автор предположил, что Петр, реформируя государство, не запретил огнестрельное оружие для внутреннего употребления и не ввел нынешний дуэльный кодекс. Из-за этого Россия постоянно подтачивалась предательством, некомпетентностью, преступными действиями власть имущих. Чиновники и граждане стали гораздо трусливее и подлее, дворянство не в полной мере оправдало возлагаемые на него императором надежды. Люди занимали чужое положение в обществе, самых достойных убивали, а подлецы, напротив, оставались жить. Роман называется «Пуля — дура».

— Беллетристика чистой воды, — улыбнулся я. — Если бы не петровские реформы, нас бы и Наполеон победил, и турки шапками закидали… Да и вообще, мы бы даже к Балтийскому морю не вышли, Азов не взяли… А главное, Россия не стала бы передовой державой, за которой больше двух веков гонится весь мир. Вспомните, сколько изобретений, сколько новых технологий мы преподнесли человечеству. И все начинается там, в Петровских реформах.

— В общем, да, император провел реформы, правда, не все. Создал дворянство. Только оставил в употреблении пистолеты, а шпаги постепенно выходили из моды. И это действовало на россиян разлагающе. С Наполеоном мы справились, хоть и с трудом, а вот японцы выиграли войну в начале этого века, захватили Корею, Сахалин и Владивосток.

— То есть мы оказались отрезанными от Гавайских островов и Аляски? Добираться туда приходилось через Чукотку?

— Не знаю. О Гавайях в этой книге вообще нет ни слова, а Аляску продали американцам при Александре II.

Я засмеялся.

— Ну, это уж как-то чересчур.

— Да и Константинополь так и остался турецким… Правда, к России присоединили Грузию, Армению и даже страны Закавказья, но вряд ли это пошло стране на пользу…

— Не читайте таких страшных книг перед боем, сержант, — посоветовал я. — Деморализует. Впрочем, дело ваше.

— Нет, я все же почитаю…

Оставив Кузнецова, я пошел в оружейную палатку. Помимо стрелкового оружия здесь были и всякие полезные штуки: осветительные ракеты, два прибора ночного видения — больше нам не полагалось по пресловутому «регламенту боя», — каски, фляжки для воды, медицинские комплекты, одеяла и обмундирование… Я подобрал себе гимнастерку защитного цвета, брюки, сапоги. Воевать в джинсах — неправильно. Генералы вручили мне новые погоны — четыре маленькие звезды на камуфляжном поле. Их еще предстояло пришить…

На кухне всем наливали чай, кофе и даже, в умеренных дозах, красное вино — для снятия стресса и улучшения пищеварения. Еды было не просто вдоволь — чрезмерно много. Тушенка, сгущенное молоко, бисквиты, шоколад, консервированные фрукты и овощи, даже черная икра в переносном холодильнике — Астрахань рядом, осетров выбили не всех. Армия заботилась о нас. С голоду мы не умрем.

Когда наступили сумерки, завели дизель-генератор, и над лагерем загорелось несколько мощных фонарей. Из штабной палатки вынесли телевизор — в новостях рассказывали о предстоящем бое. Комментарии политиков были разными, но в целом — сдержанными. Осуждать действия генштаба, пока мы не проиграли, рано; восхищаться ими, даже если об этом журналистов сильно просили, пока мы не выиграли, не стоит. Легко потерять репутацию… Никаких картинок с места событий, никаких сведений об ополченцах — любую информацию может использовать противник.

Как я понял, среди штабных, которые крутились в лагере, главных было двое: генерал-лейтенант, который прибыл с нами, и генерал-полковник артиллерии — постарше, с властным лицом и порывистыми движениями. Говорил он громко, басовито. В одиннадцать вечера нас собрали у штабной палатки, выключили телевизор и зачитали регламент «контрольного боя».

В десять утра завтрашнего дня нас покидают все вспомогательные силы и штабные офицеры. На вышках за Волгой занимают места наблюдатели из Китая и Японии. Еще раньше они должны убедиться, что нам не помогли вырыть окопы с помощью экскаваторов, выстроить долговременные огневые точки и разветвленную сеть подземных ходов. Мы имеем возможность окапываться и занимать позиции до вечера — после этого в любой момент на берег могут начать высадку персы.