Журнал `Юность`, 1974-7

Человек, покидающий город, следует, как я себе представляю, таким маршрутом: выйдя из автобуса на привокзальной площади, первый взгляд бросает на часы — что сейчас делают товарищи там на буровой или на комбинате? Сколько времени до поезда? Когда буду в Москве, Ленинграде, Киеве? Когда вернусь назад, чашка весов «ночь» значительно «перетянет» чашку «день». И так далее… Затем отъезжающий, поднявшись на несколько ступенек — учтена торжественность в этом подъеме, приподнятость, значительность момента: не каждый день уезжать приходится! — попадает в кассовый зал. Билет взят, лестница выводит наверх. Ковер-панно приковывает взгляд: нефть, колос, рыба, тайга — это жизнь, пусть трудная, но с которой не можешь расстаться так просто. «Что делают сейчас товарищи буровики? Комары, небось, заедают? А я сяду в поезд, до свидания — еду к Черному морю. Ни морозов, ни комаров. Только знаю, через неделю потянет назад…»

— Вы так живо описали размышления пассажира, что хочется сейчас же купить билет и ехагь в Тобольск…

— Картинки, «проигранные» сейчас, — результат коллективного творчества, поэтому, наверно, и убедительны. Прежде чем проект был утвержден, мы советовались и с коренными сибиряками и с молодежью, приехавшей строить трассу железной дороги Тюмень — Нижневартовск, добывать нефть, лес, рыбу. Нам не давали рецептов, как оформлять вокзал, какие элементы графики, скульптуры, мозаики использовать. Высказывались «идеи», которые предстояло воплотить в художественные образы, перевести на язьж знаков. Так что все мною рассказанное не случайно выдумано, а найдено закономерно.

Новый вокзал Тобольска.

— Кстати, Герман Вячеславович, вы упомянули комаров. Эти «двухмоторные», как их в шутку называют на трассе, насекомые тоже включены в скульптурную композицию. Соединимы ли символы огромного человеческого труда, монументальная скульптура и какие-то мошки?

— Мне кажется, «двухмоторные» комары органично вписались в архитектуру здания. С одной стороны, комар в обрамлении герба — это шутка художника, ставящая целью вызвать добрую улыбку. Но комар и строго функционален в нашем замысле. Это насекомое — неизменный спутник первопроходца, такой же символ романтики, как палатка и первый колышек. Строго говоря, комар олицетворяет экологическое равновесие, которое нарушается с приходом человека в тайгу. Есть комар — значит воздух чист, не загрязнен промышленными выбросами. Нет комара — загрязняется окружающая природа, птицы и животные покидают тайгу. «Берегите природу», — говорит наш комар. Конечно, были и возражения, когда принимался наш проект.

— И вы и архитектор, по-видимому, «вздохнули» спокойно лишь в тот момент, когда здание приняла Государственная комиссия?

— Видите ли, работа художника-монументалиста не заканчивается выдачей проекта. Подобно скульптору, надо обладать и физической силой и выносливостью, знать штукатурные работы и сварочное дело. По существу, при сооружении вокзала я был не наблюдателем и консультантом, а исполнителем, квалифицированным рабочим. Сам набрасывал цемент на металлические каркасы рельефа, сам сваривал эти каркасы. Лепил нужные формы, резал. У художников нашего профиля мозоли не от карандаша. Конечно, у меня были десятки замечательных помощников, прежде всего Герой Социалистического Труда, бригадир комплексной бригады Иван Мариненков, штукатуры и сварщики его бригады. Легко и приятно было работать с начальником головного ремонтно-строительного поезда Михаилом Матвеевичем Бородановым. Партийные, комсомольские работники Тобольска и области помогали нам быстро решать хозяйственные и снабженческие недоразумения. Я уж не говорю о героизме строителей, которые, вынув верхний слой грунта, забивали сваи в скальные, глубинные породы, насыпали новое основание под будущий вокзал. Так что Тобольский вокзал «из тьмы лесов, из топи блат» вознесся в полном смысле этих слов.