«И уходишь во тьму ты, дура…»
И уходишь во тьму ты, дура.И плывет над дурой закат.Подмосковный город ШатураНеобычной негой объят.Вот и все. Дагестанец хмурыйКолу пьет, будто жизнь мою…Вот и все, и горит Шатура,И мне кажется, я в раю.Ах, борзеющий дагестанец,Подмосковные небеса…И плывут среди труб и пьяницНад Шатурой твои глаза.Елизавета Трофимова
«я расскажу тебе потом…»
я расскажу тебе потомо детском трепетео первозданном голубомтравинок лепетео невозможном насовсемвчера оставленномсегодня отданном им всемпочти исправленномя расскажу когда смогуоткрою зановоа ты рисуешь на бегуродное заревокак будто можно опоздатьи не обидетьсякакая это благодатьуйти приблизитьсяКсения Август
«Сложи меня из солнечных ледышек…»
Сложи меня из солнечных ледышек,за стеклышком рассвета – небо дышит,вдыхая свет и выдыхая тишь.Меня, собрав почти наполовину,ты попадаешь в снежную лавину,и, обнимая всю ее, летишь.Ни снегом, а водою родниковойладонь мою наполни на Николу,и слово затрепещет под рукой,как мотылек, в плену оконной рамы,и вырастут из снежных зерен храмы,и станет поле белое – рекой.Войди в нее, не испытав ни жажды,ни радости, единожды и дваждывойди в нее, а после, на немомнаречье помяни в житейском всуеты бога, что внутри себя несу я,и отзовется бог в тебе самом.Послушай, он звучит, не умолкаяв том зимнем сне, где ты похож на Кая,летящего в заснеженный чертогна ледяных санях, не зная, сколькоосталось, от зеркального осколкадо сердца: сантиметров, мыслей, строк.Маргарита Голубева
«В сердцевине дубовой укроется жизнь…»
В сердцевине дубовой укроется жизнь,корни с кроной забудут друг друга,за платформой бетонный забор побежити выгнутся ЛЭПы упруго.Долгостроев гекзаметры вышли в тираж,но уже за огнями окраинпроступает и вечный осенний пейзаж,а ему рукотворный не равен.По-германски, по-русски петляет строка,допивается мед равноденствий,а в лесу ожиданья темны облака,но прозрачны озон и силенций.Разделиться на душу и тело, на больи болящее, мельче разбиться,как стеклянный кувшин, как толченая соль,как разорванная страница.Над опушкой работали смутные днибезвременья – на страх и на совесть,но тропинка сужается, как ни тяни,так что я и во сне беспокоюсь.По весне корни с кронами ощупью путьдруг ко другу восставят из пепла,но пора расходиться, и падает ртуть,и речное зерцало ослепло.Расходиться кругами, скрываться в тени,зимовать по военным законам,но и ждать, что прорежется, как ни тяни,новый день в переплете оконном.Данила Иванов
«Он весь был – тонкость, бледная андрогинность…»