Журнал «Юность» №06/2020

Город жил своей жизнью. Вечная стройка, дети, трудяги, толпящиеся у «биржи труда» при входе на базар. Вдвоем мы быстро нашли то, что нам было нужно, купили Димке американские ботинки древесного цвета, и он тут же их напялил. Попытались продать его «кофлачи», обработав их купленным тут же дезодорантом и сменив драные шнурки на новые. Но через полчаса плюнули на это дело и сдали ботинки в павильон, где торговали комплектами с натовских складов. Сказали, что нашли эту обувь в Ишкашиме на афганбазаре. Прикупили до кучи и орехов в сладкой глазури. Запаслись одноразовыми салфетками, дешевой газировкой (это уже в супермаркете), зашли в аптеку, взяли перевязочный материал и много пузырьков этанола. Пополнили запас сникерсов – вещь ценная, когда перекусить нечем, а двигаться надо. Вечером, когда переливали этанол в пластиковую тару, немного попало и внутрь под хорошую закуску. Утром Миша с солдатами отвалил, и пришлось опять тащиться на КПП к воротам с рюкзаками.

Решили так: если придется эвакуироваться, альпинистское железо и веревки оставляем на станции и валим налегке. Себе оставляем коврики, спальники, медицину, пеммикан с заваркой и штурмовую палатку. Рюкзаки брали с собой для того, чтобы можно было быстро свалить в сторону здания, где находился кабинет дяди Коли. Это было единственное одноэтажное крепкое строение, и в случае внезапной атаки можно было в нем укрыться. На кран с водой мы натянули резиновый шланг, которым пользовались для полива, и пробросили его как можно ближе к входу в здание, набрав перед этим воды во все фляги и баклажки, которые можно было найти. Запасов воды должно быть много. Так прожили три дня. Туалет на станции стоял на отшибе, почти у входа. Из такого туалета легко могли человека похитить, никто бы даже и не спохватился. Поэтому туда приходилось ходить парами. Шел снежок, присыпая грязный асфальт. По городу движения не поубавилось. Вездесущие микроавтобусы «тангемки», гражданский транспорт, белые джипы иностранных специалистов. Выделялись белые внедорожники деминеров с красными треугольниками на бортах. В центре города все деревья-исполины, когда-то создававшие уют, были спилены.

Купить билеты в турагентстве проблемы не составляло. Турагентств и аптек было вокруг Зеленого базара предостаточно. Самолеты летали исправно. А вот прорваться в аэропорт по пробищам, которые возникали тут и там, было гораздо сложнее. Последний километр до аэропорта шли пешком в сопровождении милиционеров и группы Умеда.

Перед входом в аэропорт, у места, где обычно толкутся тангемщики и таксеры, стояла толпа молодежи. Наши аккуратненько вошли клином в толпу и протащили нас к воротам. До первого поста нас сопровождала полиция, как почетных гостей. Обнимались с остающимися мы уже внутри.

Пару раз пограничники внимательно осматривали наши загранпаспорта и тыкали пальцами в афганские визы и султан-ишкашимские треугольники, однако в итоге всех завели на загрузку. Перевеса ни у кого не было, сувениров обратно не везли. Сели в самолет спокойно, поменялись местами, чтобы сидеть блоком, с позволения стюардесс. Самолет взлетел. Сидящие с обоих бортов приникли к иллюминаторам. В городе, похожем сверху на блюдце, в обрамлении гор, что-то горело, шел столбом черный дым.

Мы летели домой.

Юлия Лысова

Родилась в 1980 году в г. Лысково (Нижегородская обл.), окончила Нижегородский иняз, режиссерскую лабораторию «Нультбюро» сценарные курсы Геннадия Островского, работала шеф-редактором на телеканале «Ю». Студентка магистратуры ВШЭ «Литературное мастерство». Сценарист короткометражных и полнометражных художественных фильмов, «пилотов» ТВ и веб-сериалов.

Рабыня Пузатова Астраханская готика

Переводчик в прозе – раб.

В. А. Жуковский

Раб, сознающий свое рабское положение и борющийся против него, есть революционер.

В. И. Ленин

Не пей на ночь – в Астрахань поплывешь.

Моя бабушка

1. Миф о Пузатом

Кажется, это Лев Толстой вспоминал, как его, грудного младенца, пеленают взрослые? Мой первый отпечаток в памяти относится к возрасту четырех лет. 1984 год. Я в деревянном доме, сижу за столом напротив деда. Нас разделяет шахматная доска с фигурами. Дед объясняет мне, что такое ферзь. Ферзь, как и все остальные черно-белые обитатели поля, ходит без ног и ест безо рта. Бабушка суетится, ставит на стол кастрюлю, укутанную в несколько полотенец, велит деду убирать свою ерундистику (шахматы) и доставать тарелки – обедать пора. Дед вздыхает, собирает шахматы и кладет их на полку, где в окружении книг тянет обглоданную до железной кости ножку бледная гипсовая балерина.