Журнал «Юность» №08/2024

Человек человеку – приговор и расстрел.
Человек человеку – очередной обстрел.
Нас везли во тьме
      в еще большую тьму
              на теплоходе Глеб Бокий
учить актуальные исторические уроки.
Теперь другие уроки, не менее исторические.
Мамка моя покойная была из-под Геническа.
Папку из-под Киева занесло за каким-то…
Родословное древо у нас, что макет лабиринта.
Это еще без предков моей Фотинии драгоценной.
Знаешь, я мечтал, что выживу и куплю ей платье концертное.
Синее в пол с белым воротничком, кружевной нижней юбкой.
В мясорубке
           несправедливости
                           я мечтал, что моя голубка
выйдет на сцену снова, все еще тонкая, но уже беременная нашим третьим,
и споет стихи про любовь.
Любовь, навечно повенчанную с лихолетьем.

IX

Сердце

под нагрузкою
под разгрузкою
бьется сердце
бьется русское
сердце атомное
сердце точное
стук да стук
сердце-молоточек
дзынь да дзынь
сердце-колокольчик
бьется сердце
и добивается

роза красная

в мире сером

ты прислушайся к сердцу русскому

под нагрузкою под разгрузкою
от рождения до бессмертия
милосердия милосердия
стон предсердий

X

Чрево

И не знаю, рассказывать ли, а может, смолчать,
наблюденье мое не из самых точных.
Сорок недель носит ребеночка в чреве мать,
растит ему сердце, легкие, головушку, позвоночник.
Из себя растит, расстается с плотью и частью души,
а он, скрюченный, в чреве ее – свет нездешний.
Ты, Анфельция, то, что говорю тебе, наверное, запиши.
А может, и не записывай, так безгрешней.
Носит маменька крошку хлеба внутри, но еще не хлеб.
Носит за тонкой стеночкой дитятко ненаглядное.
Ждет, чтобы сыне ее подрос и окреп,
молится перед неугасимой лампадою.
Богородице молится: пусть выживет, доживет,
приведет невесту, родит семерых и больше.
Ходит мамка туда-сюда, гладит рукой живот,
и чем ближе к родам, тем стеночка между мирами тоньше.

Он, конечно, вырастет, поживет свое, а в конце пути,

когда ходики на стене остановятся без пяти…

Где ты видел ходики на стене в карцере под Маяком?

Я не видел, но мне казалось. Так ли, тик ли… Чудовищным молотком
по затылку баба щербатая, самая некрасивая баба в мире,
трахнет прямого аки горбатого на краю могилы.

Общей могилы, что потом и не разберешь, где чей

сыне рожениц страны несчастной моей.
И лежат спящие вечным сном, снова младенчики
в чреве земли-матушки мальчики наши, кузнечики.
Руки за спинами связаны, в головах ветер.
Будет ли кто в ответе за них? Никто не будет за нас в ответе.

XI

Иов