Журнал «Компьютерра» № 27-28 от 25 июля 2006 года (647 и 648)

Главное же обнаруживается, когда мы обратим внимание на последовательности «знаковых» поз, которые птицы демонстрируют друг другу. Они как бы выкладывают их друг перед другом, как костяшки домино. Домино как система знаков здесь более уместная аналогия, чем бокс. Именно эти последовательности передают противнику информацию о том, как он может завершить конфликт достойно — победой или поражением.

Поражение тоже достойный исход?

— В этой системе отношений победа или поражение одинаково лучше нулевого и отрицательного исхода. Нулевой исход — это обрыв взаимодействия; птицы теряют интерес друг к другу и разлетаются. Отрицательный — тоже обрыв взаимодействия, но из-за того, что птицы перестают демонстрировать и клюются до изнеможения. А серии демонстраций — это рациональный путь к победе или поражению. Играя в домино, я тоже могу разозлиться, перевернуть стол, начать лупить противника — и это будет «обрыв связи». Но проиграть в игре по правилам для животного лучше, чем получить «обрыв связи».

Более того. Демонстрации неразрывно связаны с прямыми действиями нападения и бегства — ударами, клевками и т. п. Так вот, ряд исследований показывает, что проигрывающее животное в агрессивном взаимодействии обычно больше лупит своего противника, но меньше демонстрирует. Выигрывает тот, кто сдерживает свое желание ударить, прибегая вместо этого к правильной демонстрации, дающей в случае успеха возможность безнаказанно клевать дальше!

Во время доклада один из слушателей сравнил эту систему с работой модема, который опрашивает сеть.

— Прямая аналогия, видимо, в том, что при территориальных конфликтах эти знаки вводятся в действие в определенной последовательности — сначала менее эффективные, потом — более. Отметим, что и смысл знака для особи различен в зависимости от того, показан он в начале взаимодействия или в конце. Но есть и более глубокая аналогия — она в том, что животные здесь выступают еще и как ретрансляторы некоторой системной информации, затрагивающей все сообщество, — в точности как узлы компьютерной сети.

Одна из самых важных для меня идей состоит в том, что животные могут пользоваться знаковыми системами, даже если их собственная индивидуальность (образно говоря, «ум и чувства») не участвует в этом процессе. Информация в социуме будет циркулировать и в этом случае, типичные конфликты между индивидами будут решаться, а значит, для сообщества в целом очень выгодно развивать такие знаковые системы.

Демонстрации животных я могу сравнить и с деньгами. На рынке, где имеет место столкновение миллионов эгоистических усилий продавцов и покупателей, обязательно возникают деньги. Сначала как товар (например, в Китае в давние времена были деньги в виде миниатюрных копий полезных предметов), затем как знак.

На мой взгляд, экстравагантная демонстрация совершенно бесполезна как способ животного удовлетворить свои побуждения — скажем, дать противнику в морду. Для этого его надо просто бить, а не демонстрировать. Точно так же и в ухаживании — чтобы удовлетворить сексуальное желание, надо спариваться, а не демонстрировать. Но прямое действие оказывается неэффективно. А обмен знаками оптимизирует всю систему, как деньги оптимизируют рынок.

Евгений Панов очень едко и точно разбил основные концепции классической этологии. Его книги я читал в студенческие годы, и во многом несогласие с этими книгами стимулировало мои исследования. Мне захотелось склеить те черепки, которые он оставил от классических концепций! На сайте ethology.ru Панов пишет, как его еще в 1970-х пригласили в один из биологических институтов Москвы прочитать лекцию о социальном поведении животных: "Тема эта в то время у нас в стране была для многих новой, вопросов было много, один из них был особенно замечательным: «Почему, — воскликнул маститый седовласый зоолог, — вы называете животных „социальными“? У них же нет денег!..» [Е. Н. Панов, "На острие социальной эволюции: "я" — «мы» — «они»]

Так вот, я пытаюсь показать, что знаковые системы животных представляют собой такого рода деньги — всеобщий эквивалент конкурентных усилий индивида.

Но можно ли определить, «понимает» дятел, что участвует в информационном обмене, или нет?