Журнал «Компьютерра» № 46 от 12 декабря 2006 года (Компьютерра - 666)

Вспомним «информатизацию», «гуманизацию», «гуманитаризацию» и многие другие замечательные программы, на которые пошли немаленькие отечественные деньги, да и западные кредиты в придачу. Где они сейчас, эти деньги? И где результаты?.. Почти все мои знакомые донкихоты через это прошли. Кто-то бросил игры с ветряными мельницами, кто-то, разочаровавшись, завел себе свечной заводик. Но кто-то и задумался. Попробуем порассуждать и мы.

Российское государство и высокие технологии

Об авторе

Георгий Малинецкий - заместитель директора Института прикладной математики им. Келдыша РАН, доктор физ.-мат. наук, профессор.

Если многие толковые, талантливые, целеустремленные люди не могут помочь России вскочить в последний вагон уходящего поезда нынешней научно-технической революции (НТР), то, наверно, для этого есть весьма серьезные объективные причины.

Во многих отношениях начало XXI века является римейком начала XX века. Опять капитализм, опять борьба центров силы за передел мира. Многие эксперты утверждают, что процессы глобализации век назад шли еще активнее, чем сейчас. Опять ведущие державы возлагают большие надежды на высокие военные технологии. В те времена это были броненосцы, подводные лодки и торпеды. Сейчас - господство в космосе, «умное оружие», «сетевые войны». Общество в России расколото в своем отношении к государству. Тогда немало народу желало поражения России в войне с Японией. Сейчас достаточно вспомнить освещение войны в Чечне рядом СМИ пару лет назад. Та же безгласная Дума. Даже двуглавый орел и триколор те же.

Поэтому стоит обратиться к классике начала прошлого века. «Государство есть продукт и проявление непримиримости классовых противоречий. Государство возникает там, тогда и постольку, где, когда и поскольку классовые противоречия объективно не могут быть примирены» [Для молодого поколения уточняю, что эта формула из книги В. И. Ленина «Государство и революция»]. Отсюда, естественно, вытекает нестабильность такого общества и возможность революции: «экспроприаторов экспроприируют» [Это выражение К.Маркса по поводу возможной судьбы капиталистов] и т. д. Отсюда следуют и рецепты того, как революции не допустить. Накормить голодных, сократить пропасть между основной массой населения и элитой, резко повысить уровень социальных гарантий и его поддержание возложить на государство. И тут есть некий опыт. Это теория государственного регулирования выдающегося экономиста XX века Джона Мейнарда Кейнса, «Новый курс» Франклина Рузвельта, политика «благосостояния для всех» Людвига Эрхарда в послевоенной Германии, «шведский социализм». Отсюда и любимый всеми социал-демократами проект «социального государства» (помните хлесткий лужковский лозунг [Лужков Ю. М. Развитие капитализма в России. 100 лет спустя: Спор с правительством о социальной политике. - М.: Московские учебники, 2005. - 112 с]: «Работать по-капиталистически, распределять по-социалистически»?).

При этом возникает равновесная (на долгий срок, как показал XX век) социальная структура. Ее отличает гладкое распределение населения по накоплениям и один горб (рис. 1). При этом государство, прежде всего, защищает интересы «среднего класса», которого много. Этому классу есть что терять, в том и состоит залог социальной стабильности. Бедным, которые готовы сломать систему, нужны социальные программы, пособия и т. д. Богатым, которые готовы подмять государство, следует противостоять («семибанкирщина», дефолт 1998 года, «равноудаленность» - эти сюжеты в России мы уже проходили).

И роль технического прогресса в создании и поддержании этого одногорбого распределения очень велика. Вспомним Генри Форда, который, создавая свою автомобильную империю, исходил из необходимости платить рабочим достаточно для того, чтобы они могли покупать те машины, которые производят. При этом, по его мысли, денег у наемных рабочих должно было хватать на еду, жилье, содержание детей и на то, чтобы жена, занимающаяся детьми, могла не работать.

Одним из главных теоретиков, раскрывших принципиальную роль изобретений, исследований, нововведений (инноваций) справедливо считают немецкого экономиста и социолога Иозефа Шумпетера. В соответствии с предложенной им «эволюционной экономикой», 90% компаний и их владельцев стремятся удержать свою долю рынка и стабилизировать ситуацию (например, скупая патенты и кладя их под сукно и т. д.). В то время как 10% хотят радикально изменить ситуацию и создают принципиально новые товары и услуги, технологии и отрасли промышленности (новаторы). Именно с активностью новаторов Шумпетер и связывал инфляцию.

Революционному пророчеству Карла Маркса Иозеф Шумпетер противопоставил «эволюционный прогноз»: «Капиталистическая система не погибнет от экономического краха [курсив мой, Ю.Р], но зато сам ее успех подрывает защищающие ее общественные институты и „неизбежно“ создает условия, в которых она не сможет выжить и уступить место социализму».