Журнал Наш Современник 2007 #5

В газете “Боевая вахта” в восьмидесятые годы работал мой отец. Вместе с Владимиром Тыцких, Виталием Аньковым, фотокорреспондентом, которого, как и отца, потом перевели в Москву, и многими другими…

Над входом - выцветшая вывеска с прекрасной, еще тех времен, инверсией: “Ордена Красной Звезды редакция, издательство и типография газеты Краснознаменного Тихоокеанского флота”. И над вывеской - барельеф: звезда, флаги, колосья. А ныне не тот флот, ножки да рожки остались от типографии и издательства.

Справа свежий щит: “Святое дело - Родине служить. Приглашаем на военную службу по контракту”.

Я поднималась этаж за этажом и везде встречала заколоченные двери с покосившимися табличками.

- А вон там, - сказал Сергей Юдинцев, который сопровождал меня, - раньше сидели корректоры.

- А сейчас?

- Сейчас мыши, наверное.

Полутемный коридор редакции. Знаю заранее, по рассказам отца, что здесь с незапамятных времен стоит большой зеленый бильярдный стол, которому крепко досталось от жизни.

Встречает дежурный по редакции - высокий офицер в светлой рубашке, с повязкой на рукаве: “Как и кому о вас доложить?”

Преодолевая некоторую робость, стучу в дверь редактора. “Войдите!”

Я представляюсь и говорю, что мой отец здесь работал. И я собираюсь полистать подшивки. Редактор Юрий Михайлович Тракало принимает с распростертыми объятиями.

По-моему, ему еще и скучновато в этом просторном и добротном, хотя и несколько запущенном кабинете. Впрочем, разве нельзя то же самое сказать почти о всякой редакции, рассвет которой пришелся на советские годы. Рыночные отношения оставили на них свои многочисленные отметины.

С интересом озираюсь: грамоты в рамках, корабельный колокол, какие-то круглые приборы, которые не могу опознать, тоже, конечно же, корабельные. И ни много ни мало - “Экран творческого соревнования”, где заботливо вписано фломастером количество строк напротив фамилий сотрудников.

Заметив, как я с неподдельным любопытством изучаю сей документ начала двадцать первого века, Юрий Тракало смеется:

- Сейчас, наверное, в строках никто не считает?

- Да, сейчас уж чаще в знаках.

- А флот не быстро расстается с традициями…

Библиотека газеты

В пыльной библиотеке я старательно мусолю объемистые подшивки 80-х годов. И нигде не встречаю фамилии отца, зато в изобилии - имена его друзей и сослуживцев, многих из которых я знаю лично, разумеется, с детства. Рисунки Виктора Андреевича Ваганова, старейшего графика, работающего в газете более полувека, фотографирую - так, на память. Я уже подключила и библиотекаря, но отцовых публикаций так и не вижу. Решаюсь позвонить в Москву, хотя там сейчас пять утра. “В каком году ты начал публиковаться в “Боевой вахте”?” Заспанный голос: “Это еще зачем? Не помню…”

А ведь именно за публикации в “Боевой вахте” отца перевели в Москву, в “Красную звезду”. Куда он не рвался. Предложение повторяли дважды, и принято оно было больше мамой, чем им. Во Владивостоке он был своим.

Редактор раскладывал передо мной выпуск юбилейной брошюры с картой СССР, где красовались размашистые стрелки от Владивостока, знаменующие боевой путь издания, - Калининград, Североморск, Ленинград, Москва, и - Чукотка, Хабаровск, Советская Гавань; Камрань (это - Вьетнам). Под картой горделивое: “На этой карте России показаны города, края и области, в которые доставляется наша “Боевая вахта”. Так было с самого ее рождения. И так, надеемся, будет всегда!..”

Мироточащая грамота

Времени уже почти не оставалось, и я, с сожалением отложив подшивки, завершив разговоры, возвращаюсь к редактору - прощаться.

В кабинете редактор и его заместитель - Виктор Иванович Щербина. Угощают чаем. Сушки, шоколад.

- Где кто, - говорит Юрий Тракало, - распатронило, разнесло жизнью… Иных, как говорится, уж нет. Вот Александр Радушкевич умер. А Виталий Полуянов стал казачьим генералом…

- Открывал нашу газету Аркадий Маркович Арнольдов, - редактор разворачивает ко мне его портрет, - батальонный комиссар. Руководил “Боевой вахтой” недолго, но это были 1936-37-е годы. Потом он жил в Москве, но уже умер, вероятно, остались дети… Вам бы разыскать их. Представляете, какой материал мог бы получиться!..

- Да, - вяло говорю я.

Мы беседуем обо всем подряд.

- Сейчас все не так. На ремонтных заводах были рабочие династии, а сейчас в любом морском училище - все бы хорошо, но нет, понимаете, морской косточки. Конечно, при них есть храмы, где курсант может поставить свечку, помолиться, исполнить какой-то культовый обряд, будем так говорить… И везде показуха. Когда лет пять назад президент первый раз приехал сюда, по Океанскому проспекту выставили елки в кадках! Вы представляете, что это такое? В таежном городе - елки! В кадках. Вы знаете, что такое елки в кадках? Посадите елку в кадку! Что с ней произойдет? Правильно, погибнет…

Незаметно разговор перекидывается на курьезы.

- Купался один в таком месте - туда даже чайки не садятся, там мазут в пять сантиметров…

Звонок: папа. “Ну, нашла что-нибудь?” - “Ты же мне не сказал, в каких годах искать”. - “С 83-го!” - “Уже нет времени…” - “А кто там? Щербина? Дай трубку…”