Журнал Наш Современник 2007 #5

Разбитый монумент “За власть Советов!”. Остатки здания, на котором сохранилась табличка: “Учебный корпус N 4. Боцманов”.

Эта фраза с мощным, скупым, строго функциональным синтаксисом, почти непонятной инверсией.

От красной звезды, слетевшей с памятника воинам-тихоокеанцам, остались только дыры в бетоне, куда она крепилась. На тротуарной плите кто-то вывел белой краской от руки: “Мы все равно вас помним!”

Хотела на том и закончить, тяжело, но надо все-таки до конца…

Черные пакеты с мусором - грудой у голого флагштока.

- Объявили субботник, собрали, а вывезти? Сложили…

Киотный столб лежит в волнах у Поспеловского вала.

- Мы всякий раз ставим его заново, но кто-то опрокидывает, - говорит Олег Стратиевский со спокойной яростью.

- Но кто?

- Бог им судья, - говорит он так, словно это и есть ответ.

Ворошиловская батарея на Русском - место как будто даже ухоженное. Виктор Петрович Люлько, подполковник, проводит экскурсию для нас. Высокий крепкий мужчина в форме и пилотке с флотским крабом.

- Погода, будем говорить, вам не благоприятствует. Закамуфлирована…

Три орудийных ствола тонут в тумане.

- Башни - калибр 305 мм, ствол весит 51 тонну - были сняты с линейного корабля “Полтава”, который был введен в строй в 1914-м, но через пять лет - горел. Установили как береговые орудия, личный состав в 75 человек обслуживал. По 9 июля 1997 года батарея была действующей. Вывезли снаряды. Утопили. Разоружение, демилитаризация. Запустение. Повесили замки. Видите, что осталось - следы вандализма…

Круглые стеклянные приборы в башне, о назначении которых могу только догадываться, в мелкой сетке трещин.

- Три снаряда топят крейсер, два - эсминец. Можно сбивать воздушные цели. Чтобы не приходилось сбивать их в действительности, такие орудия должны служить, быть в исправности.

- И что, можно эту батарею сейчас привести в рабочее состояние?

- Все можно. Если воля есть… У нас тут был один иностранец на экскурсии. Я сказал: “Приходите к нам в гости. Без пушек”. А переводчик, видно, схимичил что-то. Тот машет руками: “Нет-нет, под ваши пушки мы не пойдем!..” Так-то.

“Стой! Сдай курительные принадлежности, оружие и боезапас”. Пороховой погреб. Рядом помещения для личного состава. Двухъярусные кровати - ничем не отличаются от лож для снарядов, тут рядом. Бок о бок. Локоть к локтю.

А на таинственных серых ящиках по сю пору сохранилось выведенное трафаретом: “Отв. м-с Голиков”.

Ответственный, где, так-растак, тебя носит?

Позже, в Москве, я показывала бабушке фотографии. Она спросила: “Что это?” - “Русский остров”. - “Понятно, что русский. А какой остров-то? Кто его так разбил? В Приморье же войны не было…”

Свято-Серафимовский монастырь

В Свято-Серафимовском мужском монастыре большие строгости. На территорию невозможно прийти запросто, как в любой московский либо подмосковный монастыри. Олег Стратиевский договорился, нас пропустили. Недолго постояли на службе.

Трудник Сергий поглядел синими глазами:

- Поклонитесь от нас московским святыням…

Мы уезжали с Русского острова. Туман спадал.

Взлет. Под крылом самолета - полоса океана. Амурский залив. О чем думается? Обо всём сразу. Обрывки мыслей, яркие образы. Всё, что запомнилось в дороге…

Савва Ямщиков КУЛЬТУРА СМУТНОГО ВРЕМЕНИ

Прежде чем рассказать о нынешнем состоянии отечественной культуры, считаю необходимым озвучить свое внутреннее кредо восприятия общемировой культуры как существенного производного от творений Высшего Разума, то есть от Воли Бога Отца. Меня всегда поражало нежелание, а иногда и противление людей даже высокообразованных, обладающих богатейшими историческими познаниями, признавать совершенно очевидную дочернюю зависимость любого культурного проявления от духовных постулатов Евангелия. Обращаюсь исключительно к догматам христианской веры, и прежде всего к православной составляющей, ибо рассуждаю о культуре России одного из тяжелейших периодов за все ее многовековое существование.