Журнал Наш Современник 2009 #3

Абсолютно убежден, что ни в одном из девяти номеров "Вече" нет клеветнических измышлений.

Я подвергал журнал тщательной цензуре и отбрасывал любой абзац с подобными вещами. Лично я никогда не имел цели подрыва или ослабления советского строя.

Как православный христианин, послушный воле московского патриарха, и как патриот России я глубоко убежден в том, что Советское государство — это единственная политическая форма, при которой в настоящее время может существовать русский народ". Тогда же, 8 декабря, я заявил: "Враждебные голоса на Западе постоянно обвиняли меня в антисемитизме, великорусском шовинизме, просталинских симпатиях. Я не помню ни одного доброго отзыва о журнале "Вече" от враждебных Советскому Союзу элементов" (т. 2, л. д. 65).

Я выражал ту позицию, с которой издавал журнал "Вече". Что значит "имел враждебное отношение к существующему строю"? У красных тут какая-то религия шиворот-навыворот. Ну, при чем тут моя душа? Что вы лезете в душу? В душе я, может быть, и имел такое (отрицательное) отношение к коммунизму. Но нигде никогда так называемых "антисоветских взглядов" не высказывал. Раз уж свершилась преступная Февральская революция, бедствие на десятилетия вперед, был свергнут масонами Божий Помазанник и пролились реки крови, взывать к новой революции — теперь уже против советского режима в наиболее умеренной брежневской форме — было бы безумием и преступлением против России и русского народа. Наши надежды тогда были на мирное перерождение режима, особенно в связи с заменой еврейских революционеров русскими государственниками.

Но, увы, нашим упованиям противостоял Андропов и прозападный либерально-иудейский клан, на который он опирался. Он разгромил "Молодую гвардию" как русское легальное патриотическое течение и "обновил" партийно-государственные кадры теми, кого Александр Яковлев назовет антикоммунистическим и антисоветским центром в ЦК КПСС. В период ельцинизма эти кадры порушили все: промышленность, сельское хозяйство, оборону, науку, культуру, образование, медицину. Это было буквально Батыево нашествие. Нашествие, подготовленное кланом Андропова и его госбезопасностью (не всей, но космополитической частью ее).

Замечательный русский ученый-патриот А. С. Панарин писал: "…Постсоветский режим был создан не демократической оппозицией, не западническими диссидентами, а самой правящей коммунистической номенклатурой, конвертировавшей старую власть в новую собственность". И далее: "По некоторым данным, глобалисты из спецслужб получили в результате приватизации 1992 года около 65% всей бывшей государственной собственности" (П а-нарин А. С. Искушение глобализмом. Москва, 2000, стр. 45).

19 июня 1975 года, по окончании многомесячного изнурительного следствия, я заявил: "В предъявленном мне обвинении виновным себя не признаю… Я ручаюсь в том, что ни один из моих знакомых в период 1970- 1974 годов не может засвидетельствовать враждебность моих устремлений. Однако, оказавшись на свободе (после отбытия первого срока, то есть после

5 октября 1968 г.), я был крайне огорчен упадком нравственности и влиянием космополитизма среди людей. Меня также огорчало то, что Русская Православная Церковь не имела возможности полемизировать с атеистами. Взявшись за издание журнала "Вече", я руководствовался целями выработки славянофильской идеологии. Моим сокровенным желанием было расширить идеологическую базу советского государства, присовокупив к официальному марксизму идеи русского патриотизма" (т. 4, л. д. 143).

24 июня 1975 года на вопрос следователей Евсеева и Плешкова: "Имели ли Вы разрешение официальных органов на издание журналов "Вече" и "Земля"?", я ответил: "Нет, не имел. Однако я и мои друзья были убеждены в том, что пользуемся молчаливой поддержкой или благожелательным невмешательством патриотических и антисионистски настроенных лиц из числа советского руководства. За четыре года моей деятельности меня официально никто не предупредил" (том 4, л. д. 179).