Журнал Наш Современник №8 (2004)

Александр МЕЛЬНИКОВ • Олегу Куваеву — 70 (Наш современник N8 2004)

Александр МЕЛЬНИКОВ

Олегу Куваеву — 70

 

Двенадцатого августа 2004 года писателю Олегу Михайловичу Куваеву испол­нилось бы 70 лет. В это трудно поверить, трудно представить его семидесятилетним. Каким был бы он?

 

...Роман Олега Куваева “Территория” я прочитал за одну ночь, а потом кто-то принес мне старый номер “Юности” без облож­ки с двумя его рассказами и сказал: “Ты знаешь, ка­жет­ся, он давно умер”.

И действительно, преди­словие к этим рассказам начиналось со слов: “Вот Судьба...” Было ощущение обиды. Ну почему всегда так? Вот ведь только появился новый, потрясающий писатель, и его уже нет.

Я понял, что должен обязательно побывать на его могиле, поклониться, что ли. Но где он жил, где похоронен? Вот что записал я тогда:

“Решил съездить в “Юность”. Пожилая женщина в отделе прозы сказала, что не знает, где похоронен Олег Куваев, “он ведь был очень одинокий человек; где-то далеко живет сестра; но вот в “Современнике” работает Леонид Фролов, они были очень дружны”. Рассказала, что за два дня до смерти Олег Куваев звонил им, сказал, где можно взять его фото. “А потом такая ужасная весть...” Взял телефон Фролова. Звоню — он в отпуске. Дождался, когда выйдет, приезжаю в редакцию. Встретился с Фроловым, объясняю, зачем пришел. Кричит: “Володя, иди сюда на минуточку!” Входит какой-то человек. Объяснил ему мою просьбу. “Пойдемте ко мне!” Заходим, начинает звонить куда-то: как называется кладбище, на котором похоронен Олег Куваев (он забыл, но хоронить ездил, помнит только, что “старое”). Узнал. Рассказал, что есть еще один роман Куваева, но, к сожалению, опубликовать его пока не удалось; что Куваев был невысокого роста, очень крепкий, типично “северного” типа: молчаливый, замкнутый... Велел позвонить через неделю, он узнает о сестре, где она теперь. Это был Владимир Кривцов”.

Так у меня появился адрес сестры. Почему-то был уверен, что это где-то на Севере. Каково же было мое удивление, когда оказалось, что Олег Куваев жил совсем рядом с нашей Черноголовкой, в городе Болшево Московской области.

Написал большое письмо. И самое удивительное — получил ответ. Мало того, приглашение (телеграммой!) приехать 8 апреля 1978 года в Болшево, в день памяти Олега.

Волновался страшно. Приехал на электричке в Болшево, нашел (не без труда) ничем не примечательный дом, старой, наверное, еще довоенной постройки, каких множество в наших провинциальных городах, поднялся на нужный этаж. Позвонил.

Так состоялось мое знакомство с сестрой Олега Куваева, Галиной Михай­ловной. И так я впервые оказался в комнате, где он жил.

Наверное, невозможно передать словами, что чувствует человек, оказав­шийся в комнате любимого писателя, увидевший его рабочий стол, кресло, в котором он работал, пишущую машинку.

Все в этой комнате говорило о том, что здесь жил настоящий полярный исследователь, проведший долгие годы на дальнем Севере: огромная шкура белого медведя на стене, мощные бивни, амулет (Олег носил его на цепочке на шее) из зуба какого-то дикого зверя, бинокль геолога Олега Куваева, порази­тельного мастерства резные фигурки из кости, большое количество охотничьих ножей, гарпун-трезубец для охоты на нерпу и т. д., и т. д. И еще множество трубок: из кости, из разных пород дерева и просто обычных мундштуков. И фотографии, фотографии, фотографии. И книги. Много книг: по истории Севера, просто истории, философии, геологии, энциклопедические словари в потемневших от времени переплетах и, конечно, “наша библия” — толстый, зачитанный том “Моби Дика” на полке.

Рядом со шкурой медведя висела на стене одна из последних фотографий Олега, известная теперь, наверное, всем: усталое лицо, грустные глаза, смотрящие внутрь вас, трубка в зубах. Под фотографией стояла полная стопка водки, накрытая кусочком черного хлеба.

 

Нет конца непогоде —

Дело к лету, а снег.

Что-то скучно в природе,

Выпей с нами, Олег.

Не пытайся, не надо,

Все понятно без слов,

Нам достаточно взгляда

С фотографии рядом,

Ты больной и усталый,

Жить осталось так мало,

Вот и трубка погасла

У тебя меж зубов.

Вот уж третий апрель

Мы стучим в эту дверь,

Всё на что-то надеясь...

Не откроешь теперь.