Журнал Наш Современник №1 (2003)

И сейчас, если бы я встал на какое-то время у власти, на несколько часов, на несколько дней, не больше, хоть и не в моем это характере — властвовать, если бы мне это было все же дозволено, я сделал бы все, чтобы не унижали достоинства России, достоинства русского человека. В той степени, в которой его унижают сегодня. И я сделал бы все, чтобы собрать русских со всего мира воедино. Все наши изгои разных смутных времен и их потомки, все те русские, кто не по своей воле остался при развале Союза в национальных республиках, должны обязательно вернуться в Россию. Земли здесь много, а население с каждым годом только убывает...

То, что происходит сейчас, я воспринимаю как дальнейшее поэтапное истребление народа посредством его окончательного обнищания. Да, нас хотят превратить в манкуртов — в людей, лишенных памяти, а значит — лишенных воли к сопротивлению. В духовных уродов, в людей без истории, без прошлого, без памяти, без чувства меры, без чувства стыда. Превратить в людей без чести. В людей, сохранивших, от нищеты своей, только животные, хватательные инстинкты — и больше ничего. В безгласных рабов нового порядка. Голодный не смотрит, откуда, с какого барского стола упала к нему корка хлеба и чиста ли та рука, что бросила ему жалкий объедок. Гусинские и березовские, ограбившие Россию, присвоившие себе народные богатства, сегодня кидают подачки из этих средств — в виде премий за высшие достижения в искусстве, когда само русское национальное исскусство отброшено в нищету...

Не случайно мечтают бжезинские-олбрайты оставить в России пятьдесят миллионов рабов и люмпенов уже не на одной шестой, а на одной восьмой территории суши, превратив нашу страну в сырьевой и биологический придаток мирового капитала. Мы уже являемся свидетелями реализации этой программы. Безработица, духовное обнищание, проституция, наркомания, алкоголизм — вот ее плоды. И что такое — наш рост преступности? Часто это бунт человека против униженного своего состояния.

Я довольно часто выступаю в тюрьмах. Однажды ко мне подошел уголовник и спросил: “Вам не страшно, Александр Яковлевич, что нас скоро будет больше, чем вас?” Жуткая фраза, от которой я покрылся холодным потом. Те, которые миллионами, миллиардами воруют, они только должности меняют. Такие над судом стоят — они неподсудны. Бесятся от жира и грабят беспрепятственно: нет на них закона. А за мелкое воровство, когда безработный парень украл три буханки хлеба, потому что он хочет есть и хочет накормить голодную мать, дается судом три-четыре года заключения. На кого работает такая судейская машина?!.

Огромное количество работоспособных людей оставили без работы, без возможности выжить нормальным путем, и вот такими мужиками забивают тюрьмы. Так ломают судьбы миллионов наших ребят: отправляют их туда, за колючую проволоку. Изолируют от жизни. Уничтожают парней войной в Чечне, убирают их с глаз долой в тюрьмы, потому что боятся их. Возмущения голодного народа боятся. Что это, как не политика, настроенная на беспрепятственный грабеж России?

И ведь как они начинали, все эти грабители, которые шли к абсолютной власти? Прикрывшись лозунгами о демократических свободах, обобрали народ так, как никаким коммунистам не снилось. А ведь нового демократы ничего не придумали — под теми же лозунгами все разорили, под которыми разоряли Россию большевики в семнадцатом, в восемнадцатом годах: все те самые “свобода, равенство, братство” были в ход пущены: лозунги французской революции. И снова эти новые, демократические, революцио­неры много беды нам принесли. Очень много. И еще не один десяток лет этих дел нам не расхлебать... Можно ведь было спокойно все переводить на другие рельсы, эволюционным путем. Разные формы хозяйствования ужились бы и не помешали друг другу. В 1991-м году трех человек убили — принесли в жертву бескровной, в общем-то, революции. А большую кровь пролили — в 1993-м году... Перед расстрелом Белого дома и квартиры были вокруг здания к этому предстоящему событию скуплены, и камеры в них для съемок были установлены заранее. Чтобы весь мир, в полном объеме, мог созерцать, как русские расстреливают русских. Вот как тщательно и заблаговременно был проработан этот сценарий. Все по программе шло.

 

...А в небе кружат вороны.

И вся в узлах верста.

И мы по обе стороны

Распятого Христа.

 

Поэт Алексей Алексейченко, который живет в белгородском селе, написал это. Короткое у него еще есть стихотворение — “У Белого дома”:

 

Постреляли. Пострелялись.

Что народу от того?

Кроме крови, не досталось,

Не досталось ничего.

Кроме пьянства по России,

Кроме Бога одного...

А у матери — Марии —

Сын убит. Да и всего.