Журнал Наш Современник №10 (2003)

А вот что передавала радиостанция АК “Блыскавица” (“Молния”) в день капитуляции 3 октября 1944 года:

[...] Немцы обязались эвакуировать население героического города и защитить его от нападения большевиков [...] Помните, что немецкие войска некоторое время будут щитом, охраняющим наши семьи от нападения большевиков [...].

В том же ключе вещала в этот день другая радиостанция АК “Варшава”:

[...] Сейчас Прага погружена в печаль, а место поляков занимают азиаты. Мужчины, часть которых вывезена в Россию, переходят ночами на правый берег Вислы. Бедные, голодные дети напрасно просят хлеба. Даже слепой должен заметить эту резню[...]******.

Возникает законный, с позиций того времени, вопрос: почему советская сторона должна ценой тысяч солдатских жизней спасать восстание, расчищать путь к власти враждебному СССР польскому эмигрантскому правительству, когда уже существовал дружественный ПКНО, вскоре преобразованный во временное правительство Польши?

Можно задать и другой вопрос: насколько вообще было необходимо восстание, повлекшее за собой столько жертв, в том числе среди гражданского населения, даже с точки зрения интересов самого эмигрантского правительства? На этот счёт существуют разногласия среди самих польских историков. Как писал, в частности, А. Янковский в “Политике” от 20 августа 1994 г., “профессор Гейштор (крупный польский историк) считает, что в итоге хорошо сложилось, что восстание имело место. Мне трудно согласиться с такой позицией [...]. Что дало восстание, кроме уничтожения города и смерти 200 тыс. людей?”

Против восстания был и главнокомандующий польской армией генерал Соснковский, но он не проявил достаточной решимости, хотя в знак протеста в сентябре 1944 года подал в отставку. На наш взгляд, существовала реальная возможность договориться о характере будущей власти в Польше. Пришли же позднее союзники по антигитлеровской коалиции к согласию относительно принципов формирования польского правительства национального единства. Переписка между Сталиным и Черчиллем, который взялся представлять интересы польского эмиграционного правительства, свидетельствует, что Сталин не исключал возможности восстановления дипломатических отношений с этим правительством. Согласие советской стороны принять в Москве премьера этого правительства С. Миколайчика в августе 1944 года также говорит о готовности Кремля при определённых обстоятельствах пойти с ним на компромисс. И всё дело, видимо, испортил сам Миколайчик, который в беседе со Сталиным неосторожно заметил, что с началом восстания вопрос о ПКНО делается уже “неактуальным”*.  Таким образом, восстание сделало невозможным формирование общего центрального исполнительного органа власти в Польше на основе правительства в Лондоне с включением в него деятелей ПКНО. После же восстания за основу такого правительства берётся в силу вещей уже ПКНО, а в него включаются некоторые эмигрантские деятели во главе с тем же Миколайчиком в качестве вице-премьера. Конец восстания в Варшаве означал и конец 2-й Речи Посполитой.