Журнал Наш Современник №3 (2001)

С.Куняев • Поэзия. Судьба. Россия (продолжение) (Наш современник N3 2001)

СТАНИСЛАВ КУНЯЕВ

ПОЭЗИЯ. СУДЬБА. РОССИЯ

 

Старые контрпропагандисты

В августе-сентябре 1991 года, когда демократическая писательская хунта, ворвавшись в “толстовскую усадьбу” на улице Воровского, торжествовала свою победу, делила кабинеты и вертушки, громогласно закрывала “очаг гэкачепевщины” — Союз советских писателей, одной из первых уничтоженных и разрушенных структур Союза стала его Иностранная комиссия.

Верхушка хунты, возглавляемая Евтушенко, Черниченко и Оскоцким, крутилась вокруг возникающей новой власти — Ельцина, Гавриила Попова, Музыкантского, а мародеры помельче шныряли по флигелям старинной усадьбы, выпивали в захваченных кабинетах, копались в шкафах и архивах, срывали с дверей таблички с фамилиями, выбрасывали во двор уже никому ненужные, на их взгляд, папки и документы. Двери Иностранной комиссии были распахнуты настежь, ветер гулял по коридорам и шуршал в грудах бумаг, подлежащих уничтожению... Один из уже уволенных сотрудников, уходя из опустевшего флигеля в другую жизнь, склонился над грудой пожелтевших от времени скоросшивателей и папок, лежавших на полу, взял наугад несколько из них и засунул в сумку... Интереса и любопытства ради.

Через десять лет он вспомнил об этих папках у себя на даче, пролистал их и позвонил мне.

— Станислав Юрьевич! А в них есть кое-что любопытное. Не хотели бы посмотреть?

Таким образом малая толика этого архива и попала мне в руки...

Но перед этим надобно сказать, что Иностранная комиссия в системе Союза писателей была в советское время одной из самых притягательных структур. В нее постоянным потоком втекали заявления, жалобы, письма, доносы, предложения писателей, желающих посмотреть мир. О, если бы только посмотреть! Во время этих вояжей можно было наладить связи со своими зарубежными коллегами по перу, очаровать какого-нибудь издателя (лучше американского или французского!), а если повезет — заключить какой-нибудь договор и даже получить аванс в валюте... Я уже не говорю о мелких радостях, как то: пожить в хороших гостиницах, поесть экзотических блюд, с толком потратить свои командировочные на какие-нибудь куртки, джинсы, подарки. Словом, времяпрепровождение это было весьма приятным и полезным во всех отношениях.

Многие писатели в документах, обнаруженных в папках Инкомиссии, выглядели порой весьма пикантно.

Помню, как я возмущался воспоминаниями Юрия Марковича Нагибина “Тьма в конце туннеля”, вышедшими вскоре после октября 1993 года, когда он неожиданно для своих читателей предстал как давний, яростный и непримиримый враг советской власти, хуже того, как человек, жаждавший поражения своего отечества в борьбе с фашизмом.

“Вскоре подъем, испытанный оставшимся в Москве населением в связи со скорым приходом немцев и окончанием войны — никто не сомневался, что за сдачей столицы последует капитуляция, — сменился томлением и неуверенностью. Втихаря ругали Гитлера, расплескавшего весь наступательный пыл у стен Москвы... Многие оставшиеся в городе ждали немцев, но боялись признаться друг другу в этом и потому пороли несусветную чушь, чтобы объяснить, почему не эвакуировались...” (Из воспоминаний).

— И это Нагибин! — возмущался я в те дни. — Писатель, издавший с 1943 по 1980 год 90 (!) больших и малых книжек, прославлявших и советскую власть, и героев-москвичей, и дружбу народов, и нашу победу в Великой Отечественной! (Все эти сведения я почерпнул в справочнике “Писатели Москвы”, “Московский рабочий”, 1987, с. 315—317.)

В заявлении, написанном в Иностранную комиссию в 1982 году, Нагибин вот так продекларировал свои советские убеждения, изобразив себя патриотом, отстаивающим интересы Родины в капиталистической Америке:

 

“В секретариат Союза писателей СССР

Уважаемые товарищи!