Журнал Наш Современник №5 (2002)

...В сценаристе журналисты все-таки не ошиблись — привычкам он не изменил. Но стресс испытали не из-за летающих по экрану фекалий и не из-за того, что наша любимая столица представлена городом сплошных уродов, а из-за мата, которым изъяснялись “москвичи”. Мат в исполнении профессиональных актеров звучал нагло и изощренно.

... Униженному человеку одна дорога: в суд. Не использовать же подведомственную газетную площадь под смывание личных обид! Ни строчки не напечатав про унижение, двое журналистов подали иск к авторам фильма и к тем, кто его аттестовал, выдав прокатное удостоверение.

...…Игорь Зайцев: “Прочитать сами то, что нас возмутило, мы в суде вслух не можем. Хотим попросить об этом авторов фильма. Но судья предупредил: одно нецензурное слово из текста, произнесенное вслух, — и человека удалят из зала заседания. А то и привлекут к административной ответственности. Но и публичный просмотр фильма в суде тоже не устроишь...… Проблема!”

 

О том, как произошло первое заседание суда, разбиравшее дело о кино­похаб­щине, поведал “Московский комсомолец”. Разумеется, “комсомольским” газетчикам, которые долгие годы подрабатывают рекламой женской и мужской проституции и всякого рода половыми извращениями, фильм Зельдовича понра­вился, о чем они и дали со­чувственный материал. Цитируем реплику режиссера фильма, а также дальнейшее изложение событий:

“— Не надо смешивать искусство и жизнь. Ну и что, что в ки­но ругаются матом? Ведь это же фильм, а не руководство к дейс­твию. У Достоевского Раскольников убивает бабушку, и никто пос­ле этого не бежит убивать старух...”

Не надеясь на собственные силы и способности, Зельдович зая­вился в суд с мамашей Аллой Ефимовной Гербер, некогда депутатом Государственной Думы. Старушке-маме приструнить бы публично сынка-похабника, была все-таки членом Союза советских писателей аж с 1971 года, о высокой нравственности пописывала... Бабушка Гербер страстно защищала творение сынка, прибегая даже к высоким литературным сопоставлениям:

“ — Теперь у нас судят кино, и это грустно. В искусстве должна быть мука! А это шоу мне напоминает процесс над Пастернаком”.

Круто, но совершенно бестолково. Судят не “кино”, а похабщину с экрана. Смотреть похабщину есть, действительно, “мука”, но при чем тут искусство? И, наконец, сравнивать бедного Зельдовича с видным российским поэтом... Стыдно, мамаша Гербер! Ну ла­дно, сынок назвал героиню Достоевского “бабушкой”, хотя она “старуха-процентщица”, это разные вещи, да и нет у нее по рома­ну ни детей, ни внуков, а только несчастная сестра. Специалист по матерщине Зельдович всего этого не обязан, разумеется, знать, но зачем же совать нос в чуждую ему русскую классику?

  В первом слушании решение не было вынесено, молодая судья отложила дело, решив, видимо, с кем-то посоветоваться. Она, дол­жно быть, помнила, как издевался березовский теленаемник Доренко над судейскими работниками столицы. Задумаешься тут...

Решение было вынесено на следующем заседании, которое состоялось 15 января сего года. Цитируем сообщение об этом, опубликованное в “Мегаполис-экспресс”, тоже вкратце.

 

“Ох...тельное решение вынес на прошлой неделе Басманный суд столицы. Вопреки общепринятым нормам нравственности, этики и морали каждый человек имеет право публично изъясняться на самом что ни на есть нецензурном языке. Вы тоже...… э-э-э... пришли в замешательство? Тогда переведите дух и читайте дальше. Хотя закон разрешает материться, мы все-таки не будем этим злоупотреблять, потому что любим и уважаем наших читателей.