Журнал Наш Современник №7 (2001)

Передо мной выстроились 7 человек во главе с командиром отделения. Пристально всматриваюсь в лица, вижу неукротимое желание взяться за выполнение задания. Всей душой их понимаю, но долг и честь командира оказываются выше. Излагаю им свои доводы. Доволен, что они меня поняли!

Теперь каждый раз, начиная работу, повторял, как молитву: “Осторожно, лейтенант. Думай!” Весь процесс разминирования масляных выключателей проходил по испытанной технологии. Остальные сооружения открытой высоковольтной подстанции разминировало отделение Сайфулина, что стало для него величайшей гордостью.

Другие отделения завершали сплошное разминирование территории. Об огромном их труде свидетельствовали горы обезвреженных взрывоопасных зарядов, бомб, снарядов, мин.

Заканчивался 10-й день “сидения” на минной территории. Задание бригады взвод выполнил.

Саперам нужен отдых — завтра будет трудный день, новое задание.

Слышу голос своего помощника:

— Товарищ лэйтэнант, разрэшитэ обратыться! Может, выдать взводу по наркомовской?

— Разрешаю!

Понимаю, что после 10-дневной изнурительной работы, каждую секунду опасной для жизни, поступить по-иному не мог. В этот вечер разрешил по чарке водки всему личному составу. В другое время подобное “причастие” категорически исключено. У сапера во время работы по минированию или разминированию голова должна быть светлой, чистой от посторонних мыслей, молниеносно срабатывать на возможную опасность.

 

Сорок пять дней и ночей в толще бетона

П лотина... Плотина... Плотина...

Не дает мне покоя.

Первый день на плотине. Середина февраля. С огромной высоты плотины открывалась изумительная панорама — бескрайние украинские просторы, завораживающий взгляд на широкий, многоводный и вечный Днепр. Появлявшиеся на мгновение на речной глади солнечные блики создавали неизгладимое впечатление. Днепр казался седым. Нет, не от древности, хотя годы и века оставляют свой след. Стоя на плотине, я ощущал какую-то туманность, создаваемую ревущими водопадами через прораны, взорванные в плотине. Днепр бурлил, рвался на простор, готов смести все на своем пути, давал понять человеку — его больше не укротить. Мне стало грустно от этой мысли.