Журнал Наш Современник №7 (2002)

Расширение границ искусства не только возможно, но и является естественным и необходимым процессом саморазвития искусства. Если художник своим творчеством раскрыл, изучил и помог в развитии еще одной грани человеческой духовности — это значит, что он расширил границы искусства. Если художник увидел и почувствовал новый поворот в человеческих отношениях, новую степень их напряженности, которые еще не были замечены другими художниками, или, по крайней мере, показал эти грани и новые повороты ярче, сильнее и глубже других художников — он расширил границы искусства. Тогда действительно этому художнику удалось внести свою лепту в развитие и расширение искусства и оправдать свой талант, ниспосланный ему Создателем. Очевидно, что такое расширение границ искусства требует и одаренности, и тяжкого труда, но это естественное условие существования искусства, и этот процесс не может остановиться, пока существует и развивается человеческая цивилизация. Этим удивительным делом художники могут заниматься бесконечно долго, тысяче­летиями, вместе с развитием человеческой духовности все в новых и новых обстоятельствах. Будут меняться стили, направления и жанры искусства, будут расти профессиональное мастерство и виртуозность техники, будут меняться сами технические средства, которыми пользуются художники, но неизменными останутся цель и область искусства — выявление, изучение и консервирование для будущих поколений все новых и новых граней развития человеческой духовности. Это единственно возможное направление расширения границ искусства, и это, одновременно, необходимое условие существования искусства. Умирание, уничтожение или самоуничтожение искусства в таком понимании этого слова будет означать скорую и безусловную гибель самой человеческой цивилизации.

Закат, увядание и умирание любого стиля, любого направления, любого жанра в искусстве происходит только потому, что в рамках этого стиля, направления или жанра уже невозможно ничего добавить к развитию человеческой духовности. Никакая техническая виртуозность, никакие фокусы, загадки, скандалы не могут здесь помочь. Невозможно заполнить пустоту никаким самым изобретательным использованием физиологических инстинктов, сексуальных радостей, животных ужасов или ощущений­. Необходимо найти новые, еще не осознанные, не изученные грани человеческой духовности, появляющиеся в новых условиях человеческой истории, зафиксировать и изучить их средствами искусства и тем самым обогатить потенциал человеческой духовности. Нельзя произвольно присоединять к искусству совершенно посторонние области человеческой деятельности по произволу нескольких единомышленников, которые и сами не могут сформулировать, чем они, собственно, занимаются: творчеством, духовной практикой, озорством, ничегонеделанием или всем этим сразу, одновременно и в полном объеме. Результатом такого расширения границ искусства может быть только уничтожение своей профессии, уничтожение своей одаренности, уничтожение искусства как особой области человеческой деятельности, уничто­жение человеческой духовности и, в конечном итоге, разрушение и уничтожение человеческой цивилизации.

Опора исследователей концептуализма на “прочный научный фундамент” вызывает сомнение практически по всем пунктам. Джозеф Кошут, например, объявляет концептуализм “искусством после философии”. А вот мнение по этому вопросу Николая Александровича Бердяева, высказанное им в книге “Свобода философии”: “Потому философия и зашла в тупик, потому кризис ее и представ­ляется таким безысходным, что она стала мертвой, самодовлеющей отвлечен­ностью, что она порвала со всеми формами посвящения в тайны бытия, и философ превратился из священника в полицейского. После всех испытаний, всех странствований по пустыням отвлеченного мышления и рационального опыта, после тяжелой полицейской службы должна возвратиться философия в храм, к священной своей функции, и обрести там утерянный реализм, вновь получить там посвящение в тайны жизни”.

Теоретики, объявившие о конце философии, видели только омертвевшие, тупиковые, болезненные направления развития философской мысли. И участники духовной жизни, которые объявляют себя постфилософским движением, косвенно признают себя продолжателями именно этого болезненного, умирающего, тупикового направления и тем самым соглашаются с бесперспективностью своих усилий.

Концептуалистам xoтeлocь бы иметь произведение искусства, но в форме не произведения искусства и т. д. “То, от чего я иду, — говорит “художница” концептуального направления Эва Хессе, — представляет собой неизвестность. Как вещь, как объект оно примыкает к своей логической сути. Это — что-то, это — “ничто”. “Что-то”, которое существует как “ничто” и в то же самое время является вещью, объектом и имеет логическую суть? Остается только развести руками. “Пойди туда, не знаю куда, найди то, не знаю что”.