Журнал "Нева"

Федор обо всем этом только догадывался, а сейчас испытывал неудобство от отсутствия элементарного навыка и стал просто подражать окружающим. Он потерял в этот момент естественность и сам этого не чувствовал, но опытные акулы пляжного отдыха сразу же заметили его некоторое замешательство, когда он вытерся полотенцем и почему-то молчал. Но тут вмешалась Вера и предложила всем пойти погулять по набережной вечером, и все разбежались по своим номерам. На минуту Вера задержалась, и оказалось, что они с Федором остались вдвоем. Наступило неловкое молчание, но Федор нашелся, вспомнив, что говорят в такие моменты, и предложил сразу пойти погулять, на что Вера с охотой согласилась. Она была среднего роста и с длинными, по плечам распущенными волосами, платье на ней было светло-голубое на лямочках и очень короткое — от этого она выглядела девчонкой, хотя по лицу было видно, что это не девушка, а взрослая женщина. Ей шла ее моложавость, и про нее нельзя было сказать, что она “молодится”. Она была такая, в расцвете женской красоты, и возраст здесь не играл роли. Он играет роль, когда кто-то его чувствует, а Вера его не чувствовала, а просто была собой в этот вечер.

“А он застенчив, этот Федор…” — подумала Вера, и это придало ей уверенности. Она взяла свои пляжные вещи, перекинула полотенце через плечо, и так, “по-пляжному”, они направились сначала в сторону гостиницы, потом ее обогнули, вошли в экзотический парк и пошли по направлению к набережной, откуда особенно хорошо было наблюдать закаты.

— Я замужем, — неожиданно заявила Вера и взглянула на Федора.

— Я тоже, — в шутку ответил ей Федор, не желая придавать этому разговору значительность. Так даже интересно что-то про себя придумать.

— Вы надолго? — настаивала Вера на разговоре. Она уловила в его ответе насмешку, и ей стало немного обидно.

— Там видно будет, — многозначительно ответил Федор и посмотрел на Веру. И тут только он заметил, что у нее приятного натурального цвета волосы, не то рыжие, не то каштановые. Он обнял ее за плечи, и она не отстранилась, и так они шли, не думая ни о чем, и казалось, так оно и должно быть. Федор вдруг ни с того ни с сего заявил, что он не женат и очень хотел бы найти себе невесту.

— Я для невесты не подхожу, — ответила Вера, и они продолжали идти, обнявшись, думая каждый о своем.

Со стороны они хорошо смотрелись. Он — высокий, она — миниатюрная шатенка. И дело даже не в том, какими они были в отдельности, вместе они смотрелись хорошо. Встречные на них оборачивались.

Народу на набережной было много. Уже появилась публика, одетая по-вечернему, кто-то куда-то уже собрался провести вечер, а наша пара ничего этого не замечала. Вера вспомнила своего мужа Виктора, занятого своими делами и отпустившего ее отдохнуть со своими друзьями. Жили они уже десять лет вместе, детей у них не было, и сейчас Вера для себя сказала, что любит Виктора, но не понимала, почему идет с Федором и что-то от него ждет. “Да, люблю, но он… Он-то меня не любит. Я это знаю и почему-то живу с ним, не ухожу”. Ей вспомнилась ее устроенная по первому разряду жизнь в шикарной, обставленной супермебелью квартире, эти зеркала в золоченых рамах, эти загородные поездки к друзьям и непременно совместные купания в бассейне после изрядного подпития, эти его случайные, ничего не значащие измены прямо тут и каждый раз. Она знала, что она не живет с Виктором как с мужчиной, а только как с мужем, чисто внешне. На самом деле она его не любила и это чувствовала сейчас, когда рядом был настоящий, сильный мужчина, как ей казалось.

Федор предложил зайти к нему, а потом куда-нибудь поехать на ночь в горы, куда глаза глядят. Она безропотно согласилась и уже ждала, когда они окажутся вместе. Она хотела всего, так, как у нее не было ни с кем, никогда. Она надеялась.

Они поднялись по скрипучей лестнице. Хозяйки не было дома, и они не были замечены. Дверь открылась с трудом, и Федор сразу запер ее изнутри, и все фантазии Веры, которые она себе представляла, когда с ней случится какая-нибудь история, были удовлетворены, и самым для нее неожиданным образом.

Она не была профи в этих делах, но много читала и, конечно, мечтала, что с ней это однажды случится. Самое неожиданное для нее было, как бесконечно долго Федор ее готовил к тому, о чем она еще не знала. Он играл ею и, доводя до исступления, оставлял и снова начинал игру, и в один прекрасный момент, когда она меньше всего ожидала, когда в исступлении умоляла его взять ее, он стремительно внедрился в нее так глубоко, что она стала от счастья, ею испытываемого, биться, как пойманная птица в силках, которые равномерно и методично угадали ритм, и в этом ритме повторяющихся движений, сопровождающихся ласками, она впала в состояние почти полного отсутствия сознания. Ее не было здесь. Она куда-то летела в состоянии неземного блаженства, ничего не ощущая, кроме страха, что это может прекратиться, и она старалась продлить это состояние, насколько это было в силах ее воображению.