Журнал «Приключения, Фантастика» 2 ' 96

— Знаю, знаю. — Облако моего тела молниеносно облекает древнюю колонну, подчиняясь своему собственному ритму. — Я знаю, Зевс.

— Чего же ты тогда… танцуешь?

— Ха-ха-ха! — заливаюсь я пуще прежнего. Ох уж этот Зевс! Такой шутник!

— Что ж, смейся, Атум. — Голос уходящего Зевса печален.

— Тебе можно смеяться. Ты один имеешь на это право.

И он признал это. Он тоже признал мое неоспоримое право. Я понимаю его.

Я танцую. Я Шива, грозный Шива, и танец мой — тандава, оргиастический танец тандава, символ космического порядка. Много тысяч лет прошли в Мире, а я все танцую на хрустящих осколками улицах города, моего города, моего мертвого города. Я танцую, и мировой порядок не колеблется. Я танцую, и всякая вещь сменяется вовремя. Я танцую, и многочисленные лжепророки приходят, уходя в срок. Ибо я Шива, многорукий Шива, черный, грозный Шива — созидание и разрушение, творец и уничтожитель. Стирающее все Время.

Я Шива. Я танцую. Танцую. Пум-пум-пах-пум-пурум-пах. Пум-пум-пах-пум-пурум-пах.

Сергей Возный ПОСЛЕДНЯЯ РАЗБОРКА Фантастический рассказ

Сразу за мостом они свернули в лес. На колдобистой земляной дороге машины-иномарки смотрелись чужеродно как пришельцы из космоса. Сам Сэр предпочел бы для такого случая простой русский «газон» с четырьмя ведущими, но нельзя — положение обязывает. Он, в конце концов деловой человек, а не какой-нибудь там. На разборку Сэр, в миру Сергей Петрович Ветров, надел серую английскую «тройку», рубашку от Кардена — воротник с манжетами крахмально хрустят. Итальянский галстук с защипом сиял не к месту всеми цветами радуга, но на подобные мелочи Сэр внимания не обращал. Он вообще недолюбливал костюмы, а для разборки так и вовсе прикид неудобный, но… Положение, опять же… Не для того сидят в соседних «тачках» полдюжины перекачанных молодцов, чтобы обладатель английской «тройки» лез самолично в мордобой, Отошли те времена. И телохранитель не для того сидит рядышком, пальцы с хрустом разминает. Не в пример литературным эталонам, охранник сэровский грудой мышц не бугрится и ростом не вышел. Жилистый, худой, узкоглазый — скулы азиатские торчат. Каратэ-до, таэквондо, кунг-фу… Короче, что-то такое, восточное. По потолкам с разбегу ходит, кирпичи крушит и троих амбалов нокаутирует шутя. Серьезный человек. Сэр, между прочим, и сам не мальчик из балета — девяносто кэгэ литых мускулов плюс двадцать лет на ринге. Тело свое, при желании сам защитит, но положение… Не будем повторяться.

На одном из поворотов колесо «форда» крепко зацепило за древесный корень, сидящих подкинуло, водила коротко матюгнулся. Ветров смолчал, хоть сжал зубы зло. Выбрал же местечко этот… Колдун, или как его там. Можно было свое предложить, испытанное, но ни к чему. Контрагент психануть может, лишних людей привезет для подстраховки — чужая территория. Пускай лучше расслабится. Сэр покосился на четвертого в салоне — маленького, лысенького, с бородой курчавой. Николай Панин, он же Коля Пинкертон. С виду — бухгалтер бухгалтером, а на деле — начальник собственной сэровской службы безопасности. В прошлом — опер, да еще и талантливый. Ребята многие на него по сей день волками глядят, да и авторитетам другим это дело не по вкусу. А Сэр на их мнение плевал, если не сказать хуже. Он вообще человек без предрассудков. Если надо — и мента на работу возьмет, зато себя обезопасит. Бывший опер любую стрелку-разборку выверял до мелочей, и проколов пока не было. Сейчас где-то там в лесу люди из его бригады прошмонали все вокруг — не посадил ли Колдун этот гребаный засаду или еще чего. Одна кликуха чего стоит — явно из блатных. В рэкете ни один авторитет на такое не отзовется. А воры могут — чего с них взять. Бандит современного разлива, Сэр воров не любил, хотя терпеть приходилось. У них свои законы, свои авторитеты. Да и какие там, к черту, воры — натуральных «законников» в этом городе всего двое, остальные так себе. Мелочь пузатая, а туда же — в крутые лезут. Территорий не признают, с кликухами своими, опять же, темнят. Сэра-то любой в городе по фамилии знает, у него и не кличка даже, а титул уважительный. К тому же от имени происходит. Ясно и понятно. Это блатные по перво-ходке в зонах орут: «Тюрьма, дай вору кличку!», а Сэр лагерей не нюхал. У него в прошлом — соревнования, нокауты, кубки. Значок мастера спорта в тяжелом весе. Команду себе такую же набрал — с рингов, татами, ковриков борцовских. С такими черту рога обломать можно, не то, что Колдуну этому. Хотя…

— Коля, чего выяснил? — вопрос задан через плечо, не оборачиваясь. Коля Пинкертон так же бесцветно, словно сам себе, отозвался с заднего сиденья.

— Пусто. В моей конторе бывшей на него ничего нет. Блатные помалкивают, но явно в штаны наклали. Кто-то их крупно шуганул.

— А с чеченами как?

— Подтвердилось. На две трети выбиты втихую. Сам Амурат из города рванул, сказал, что с шайтаном драться не будет.