Журнал ''ТЕХНИКА-МОЛОДЕЖИ''. Сборник фантастики 1980-1983

В коридоре старик снял туфли, надел шлепанцы и понес сумку на кухню. Там он вытащил из нее кефир и хлеб, протер влажной тряпочкой бутылки, поставил их в холодильник, хлеб завернул в целлофановый мешочек, положил в хлебницу. Пустую сумку поставил в шкаф на нижнюю полку.

До десяти старик читал газеты.

В одиннадцать пошел на кухню и приготовил себе обед из половины пакета «Суп вермишелевый с овощами».

В двенадцать старик пообедал, помыл посуду, начатую бутылку кефира закрыл пластмассовой пробкой и поставил на место.

До часу он стирал в ванной носовые платки и всякую мелочь, которую сдавать в прачечную с остальным бельем почему-то стеснялся.

В час, почувствовав усталость, старик прилег на диван. И заснул…

Первый — всем Зонам, кроме Зоны С: нуль-позиция.

Диспетчер — Зоне М: нуль-позиция.

И тотчас исчез пятиэтажный дом с гастрономом и сапожной мастерской на углу. Исчез, будто его вырезали ножницами из цветной фотографии, а саму фотографию положили на черный бархат…

Диспетчер — Зоне А: нуль-позиция.

Исчезла улица вместе с домами, автомобилями и пешеходами. Она словно погрузилась в темную непроницаемую субстанцию, лишенную протяженности и смысла.

Диспетчер — Зоне В: нуль-позиция.

Исчез зеленый дворик, пятиэтажки, кусты сирени, ветхая беседка. Исчез дворник, сматывающий поливочный шланг, мальчик с колесом…

Диспетчер — Группе А орбит; нуль-позиция.

Исчезли домики и зелень Вишневой Балки, трубы далеких заводов, лес на другом берегу широкой реки, сама река…

Исчезло небо вместе с тонким белым следом от пролетевшего самолета…

Исчезло солнце…

Наступила первозданная тьма, в которой пространство, казалось, сжалось до размера точки, а секунда стала равна вечности.

Первый — всем Зонам, кроме Зоны С: свет.

Темнота сверху стала таять, светлеть, постепенно превращаясь в холодно-синюю, а затем серебристо-белую туманность, которая еще через несколько мгновений хлынула вниз потоками яркого света.

Пространство раздвинулось до границ, обозначенных сферой и диском, линия соприкосновении которых была подобна линии горизонта. На сфере не просматривалось ни одного элемента её конструкции, и она воспринималась как серебристо-белая поверхность, источающая свет. Невозможно было определить, расстояние до ближайшей ее точки — оно могло быть и десять метров, и десять километров Поверхность диска, испещренная мелкими концентрическими бороздами, подобно грампластинке, каялась более темной, чем поверхность сферы, и его размеры тоже не воспринимались бы сознанием, если бы не одна деталь…

Метрах в ста пятидесяти от центра этого сооружения, где на поверхности диска начинала разворачиваться гигантская спираль, стоял дом, вернее, не дом, а фрагмент дома — всего лишь один подъезд, в окна третьего этажа которого светило солнце, подбираясь к дивану у противоположной стены, на котором спал старик…

Он не знал, что уже давно нет дома в котором он прожил более тридцати лет, нет того зеленого дворика, по которому он шел сегодня утром, нет арки между домами, самих домов, улицы, гастронома.

Он не знал, что от города, с которым была связана вся его жизнь, остались одни лишь памятники.

Он не знал, что нет больше его фронтовою друга, к которому собирался зайти, нет его знакомых по подъезду, нет вообще в живых всех тех людей которых он знал или о которых когда-либо слышал..

Старик не знал, что и сам он умер давным-давно, в начале далекого двадцать первого века, когда люди не научились еще побеждать многие болезни, не научились бороться со старостью.

Он не знал, что люди, которых уже нет в живых, предоставили ему возможность еще paз увидеть солнце, землю, мокрую траву, серебристый волосок паутинки в прозрачном осеннем небе…

Он не знал, что пролежал сотни лет в тесной камере, по трубам которой циркулировал жидкий гелий, пролежал обезвоженный с физиологическим раствором вместо крови, пролежал до того времени, когда люди уже могли излечивать почти все болезни, могли бороться со старостью…

Но люди не знали, как он воспримет после реанимации резкий переход в незнакомый, совершенно для него новый мир. Они не имели права рисковать.

Поэтому они построили этот купол, под которым с помощью миллиардов тонких лучей, пакетов волн, сжатых, как пружина, сгустков силовых полей воспроизвели по старым фотографиям и кинодокументам уголок старого города, в котором жил старик. Воспроизвели все до мельчайших подробностей: дома, деревья, авто мобили, пешеходов, белые облака, желтый лист на мокром асфальте, и все это ничем не отличалось от настоящего — можно было потрогать руками ствол дерева и ощутить его шероховатость, поднять камень и почувствовать его тяжесть, поговорить с продавцом в магазине или с мальчиком, катящим колесо, и не заподозрить, что это всего лишь пакеты волн, переплетенные жгуты света, связанные воедино силовыми полями..